Герой на подработке. Без царя в голове

— А меня выдали как пособницу тебе!

— Герда…

— Если не хочешь, чтобы я выцарапала тебе глаза — вали отсюда, сукин ты сын!

— Я никуда не уйду!

Внезапно она рассмеялась. А затем села на бочонок, подняла подол и раздвинула ноги. Нижнего белья Герда не носила… Неудивительно-то при её ремесле.

— Так ты решил сам в клиентах моих оказаться? Так бы и сказал. Иди ко мне. Не бойся. Много я не беру, а еда у тебя наверняка найдётся.

— Прекрати. Это не для меня, да и ты ждёшь ребёнка.

— Это всякие порядочные сударыни таскают в своих животах детей. А во мне завёлся ублюдок.

— Разве так можно называть кровь от крови твоего деда? Мастер Гастон…

— Если бы я могла, то избавилась бы от этого младенца так же, как и от прежних. Но до твоего появления в моей жизни на знахарку сперва монет не хватало, а потом меня посадили на цепь и заставили целый месяц всю казарму обслуживать. Так что поздно зелья пить. Но как только это дерьмо появится на свет, то я его сразу же утоплю! Я не идиотина такого блядского выродка, как ты, растить!

Я не выдержал и подошёл к ней. Вблизи стал ощущаться исходящий от женщины терпкий запах алкоголя, и мне от этого стало противно донельзя. Сам от себя того не ожидая, я вдруг резко замахнулся в намерении ударить Герду по наглому лицу! Но по итогу ударить так и не смог. И нет, не жалость меня остановила. Просто в её карих глазах, хотя она и вжала голову в плечи, царило не только спокойствие. Пусть то, о чём она говорила, действительно ни капли не терзало её душу, Герда жаждала презрения к себе и делала всё, чтобы его получить. Эта женщина отчего-то неистово желала собственной смерти. И именно это понимание заставило меня опустить свою руку.

— Чего остановился? Личико моё нравится?

— Нет, — честно ответил я. Отпечаток деяний, что она несла на себе, вызывал у меня отвращение. — Прежняя заносчивая гордячка, поглощённая мечтами удачно выйти замуж, привлекала меня в разы больше.

— Так чего тогда застыл? Той дурой я уже никогда не стану, а ты одного клиента мне спровадил уже. Других отбить хочешь?!

Она снова крепко-накрепко сжала ладони в кулаки. В её глазах закипели ярость и злость. Такие, что Герда действительно бы могла вот-вот броситься на меня, как зверь. Разговаривать с ней было бесполезно. Да и ужасно не хотелось этого делать. Так что я сделал шаг назад и вытащил из поясной сумки то, что брал себе на перекус: кусок чесночного хлеба, завёрнутый в полотенце, и орехи. Затем положил поверх мешочек с деньгами, в котором было медью около семи серебряных, и, медленно отступая спиной вперёд, произнёс:

— Зря я тебя встретил. И, знаешь, наверное, тебе лучше никогда меня более и не встречать.

После я развернулся и ушёл, не оборачиваясь. Я был уверен в том, что Герда возьмёт мою подачку, но знал, что если увижу это своими глазами, то навсегда утрачу даже тень уважения к ней.

…Впервые я порадовался тому, что мастер Гастон мёртв.

Лицо её подобно маске. Последней маске. Восковой. Невинности отбросив сказки, Она престала быть собой. Я вижу суетное тело, Но в теле этом нет души. И посерело, потускнело Нутро её. Сказать: «Дыши» Желал бы каждый её знавший. …Вот только все они мертвы. И оттого себя пропавшей Чует она. На сердце швы Скрепляют язвенную рану. И ране этой боль терзать, Покуда всю себя обману Она продолжит посвящать. …Я не виновен в её горе. Я не готов её спасать. Пускай продолжит жить во вздоре! Пускай продолжит угасать.

Я поразмыслил и с краю листа приписал рядом с двумя последними строками другие:

Но помогу. Иначе вскоре И сам я не смогу дышать.

К сожалению, вычеркнуть ранее написанное я не мог. Тогда я думал так. Изменить слова было уже невозможно, ибо иначе дальнейшее повествование стало бы только моей выдумкой.