Последний крестовый поход

22
18
20
22
24
26
28
30

— Ошиблись? Наоборот, они оказались правы. Теоретическая база в этом направлении у нас была огромной. Сейчас, когда я своими глазами вижу, что это возможно на практике, то понимаю: мои сородичи были в шаге от открытия тайны темпоральных путешествий. Мы слишком рано сдались.

— Думаешь, они бы создали машину времени?

— Вполне. Наша наука была одной из самых продвинутых в галактике.

— Была?

— Наука была. Империя была. Великая раса разумных котов была, — с каждым новым словом тон перевода становился всё более тоскливым.

В этот момент в правом глазу Барсика появилась огромная слеза, он смахнул её мохнатой лапой и продолжил:

— Извиняюсь. Мне нелегко даются воспоминания о величайшей трагедии в истории моего народа.

— Такова жизнь, — с сочувствием заметил я. — Империи возникают и исчезают.

— А ещё иногда враги стирают их в пыль… Ладно, не будем о грустном. Давай лучше поговорим о том, что выяснили наши учёные, касательно путешествий во времени.

— О нет, вот уж спасибо, но не надо, — моя голова всё ещё болела, я не был готов вникать заумные рассуждения.

— Имей уважение к исчезнувшей древней расе, — настойчиво попросил Барсик. — Выслушай меня, последнего носителя её мудрости.

— Нисколько не сомневаюсь в гениальности кошачьих профессоров, но зачем мне эта информация? Я, знаешь ли, в военно-морской академии на всю жизнь наслушался всяких разных лекций. Только вот, мало чего из них запомнил.

— Разве тебе не интересно выяснить, что с тобой произошло на самом деле?

Я угробил армию Святого Престола, стал причиной гибели моих боевых товарищей. Лишил человечество защиты и передал соплеменников прямо в щупальца акридиан. Вот что произошло на самом деле.

— Странная авария, в которую ты попал, требует к себе особого внимания, — настаивал Барсик.

Наверное, всё-таки стоит выслушать кота. Даже после разговора с Крысой, я слабо представлял, что именно случилось во время прыжка флота к Проксиме Центавра. Может откроются какие-то новые обстоятельства и получится немного заглушить чувство вины, которое вряд ли когда-нибудь оставит меня в покое.

— Ладно, профессор, валяй, — я лёг на бок, скрутил подушку и подложил её под свою гудящую голову.

Стало чуточку полегче.

На мгновение я представил себе Барсика в строгом белом халате и очках. С большим трудом мне удалось не рассмеяться.

Кот возмущённо фыркнул, словно увидел мои мысли, а затем начал свои объяснения: