За пределом

— Если захочешь, то сдашь меня полиции, но после того, как я помогу нашей сестре, хорошо? Я не буду в обиде. Я готов ответить за свои поступки, но только после того, как всё сделаю.

— Я не буду этого делать, — она посмотрела на меня с улыбкой, а вот из глаз капали слёзы. — Ты мой брат. Я люблю тебя любым.

Этим же вечером я набирал телефон Малу. Я должен был пойти на это. Мне просто необходимо был сделать всё возможное. Чтоб достать деньги на операцию. Два миллиона. За одну простую операцию два миллиона — копейки для богачей и неподъёмная сумма для нас, тех, кто никогда в жизни столько в руках не подержит. Потому… у меня нет слова «не могу», не играют роли мои желания и страхи. Я просто должен. Должен…

Я искал отговорки заставить себя это сделать. Позвонить и сказать, что я согласен на дело.

Руки дрожали, как если бы их бил ток. Промахивался мимо кнопок раскладушки, которая уже успел разрядиться и теперь стояла на зарядке.

Несколько раз пришлось отложить телефон и хорошенько вздохнуть полной грудью. Прогуляться по комнате, старясь выбросить из головы все мысли. Возможно, делай мы это в первый раз, мне было бы легче, однако я знал, что это будет, что будет представлять из себя ограбление. И что случится, если нас будет ждать неудача.

Но я должен… Ещё раз, последний, ради того, кто мне дорог… Я не имею права отказаться в пользу себя, жертвуя ею.

Я с трудом смог набрать его телефон, помня его наизусть. Такие телефонные номера лучше не оставлять в памяти телефона. После двух длинных гудков мне ответили. В этот момент моё сердце ёкнуло, словно к виску приставили пистолет.

— Да, — голос Малу я узнал практически сразу.

— Это я. Я согласен, если всё в силе.

Молчание. Всего пара секунд.

— Да, всё в силе. Ты знаешь, где нас искать. Приходи, как сможешь.

И короткие гудки.

Сердце ещё колотилось, заставляя гореть лицо, будто температура в комнате была все сорок, а мы уже закончили разговор, и я вписался в дело. Вот так просто.

Я держал в руках телефон, не чувствуя ничего, кроме собственного сердцебиения. Ничего хорошего. Потому что ничего хорошего и не осталось. И всё из-за денег. Из-за грёбаных ДЕНЕГ!

Телефон полетел в стену и с жалобным треском разлетелся на два куска.

У меня было стойкое желание разгромить комнату, всё сломать и сравнять с землёй. Мне хотелось выйти и наброситься на какого-нибудь придурка, чтоб избить его до полусмерти или чтоб избили меня. Лишь бы выпустить из себя все эти эмоции, всю эту желчь и ненависть. Я чувствовал, как стучало в висках от ярости.

Что было сил я ударил в стену из гипсокартона, и рука вошла туда буквально локоть. Я только что сделал дыру из своей комнаты в коридор. Но легче мне от этого не стало. От слова совсем. Сердце требовало больше разрушений, и я стукнул по тумбочке что было сил. Послышался треск дерева, и верхняя крышка немного прогнулась вниз.

Легче всё равно не стало. Но теперь болел кулак, как символ моей глупости. Можно хоть сколько что-то ломать, но ситуация не измениться. Лучше приберегу свою ненависть для тех, кто действительно её заслуживает.

Глава 32