Макс направил телефон на черный обугленный остов, вздымающийся кверху жутким перстом.
— Господи, — прошептала Катя, — Макс, мне нужно быстрее домой.
— Еще пять минут эфира и идем, — шепнул он. — Ты представляешь, что делается сейчас на канале?
Она представляла.
— Какой-то кошмар, — сказала она. — Выключи пока.
Макс шелкнул кнопку телефона. Передача прекратилась.
— Где пожарные… — сказал он медленно. — Где вообще все? Ничего не понимаю. И что это за вонь такая?
К едкому запаху пожара примешивался еще и отталкивающий, выворачивающий наизнанку удушливый смрад.
— Это свалка рядом с городом, — сказала Катя. Ветер северо-восточный несет.
— Как тут можно жить? — спросил Макс, глядя на нее. — Неужели ты тут жила? И… твоя мама…
— Нельзя, — согласилась Катя. — Но больше негде.
— Слушай, а что это за пузырьки повсюду валяются? — Макс нагнулся и поднял маленький стеклянный флакон.
— Лучше выбрось, Макс. Не трогай, наверное, местные наркоты, — Катя покачала головой, но он уже открыл крышечку и втянул запах ноздрями.
— Фигня какая-то, — сказал он. — Ничем не пахнет. Хотя у меня нос заложен. Понюхай, вдруг это важно, редактор будет спрашивать, что за флаконы, — он протянул ей бутылек с желтоватой жидкостью и пока она с опаской нюхала, подумал, что в сущности, не такой уж и плохой городишко. К запаху можно привыкнуть. Не сразу, конечно. Постепенно.
— Не остановить… — сказала Катя.
Макс странно посмотрел на нее, потому что прежде чем она открыла рот, он уже услышал ее слова у себя в голове.
— Нас не остановить… — повторил он.
— Нужно возвращаться в Москву, — сказала Катя.
Он бросил телефон на снег, потом зачерпнул снег руками и начал набивать карманы ледяными флаконами.
— Нас ждут.