— Лей никогда не попросил бы о таком!
— О, да. Лей — настоящий ангел, только крылышек не хватает.
— Ты пришёл сюда, чтобы поговорить о Лее? Плати вперёд, или я ухожу.
По голосу Ниу стало ясно, что она сейчас и впрямь уйдёт. Пенг, должно быть, тоже это понял.
— На, подавись. Три банки и пачку сигарет. Запомнила?
— Я не жалуюсь на память.
Я понял, что разговор окончен, и пробрался подальше за ящики. Так, чтобы Пенг, который сейчас пойдёт обратно, меня не увидел.
Он и не увидел. Прошёл мимо, смачно харкнув в сторону и вполголоса ругая Ниу «жадной сукой».
Молодец девчонка, не поддалась на уговоры. Я понял, что испытываю что-то вроде гордости за Ниу, но тут же скривился — почему-то до последнего глупо надеялся, что таблеточная грязь обошла Ниу стороной, и уж она-то винтиком этой проклятой системы не является… Ошибся. Бывает.
Я вдруг остро пожалел о том, что нельзя закурить. Бросил — значит, бросил, теперь только держаться. И лишь потом понял, что это желание — ещё один штрих к моему портрету из прошлой жизни.
Разумеется, я и дальше продолжал делать вид, что не замечаю таблеточной суеты, которая меня аккуратно обтекала. Это всех устраивало. А через пару недель работы на кухне всё чаще начало звучать слово «праздник».
Ну, точно, — вспомнил я. Первое число каждого месяца — праздничный день. Он же день перепрофилирования, он же долгожданный выходной. До сих пор мне не приходило в голову, что кто-то может воспринимать эту снисходительную подачку администрации — реально, как праздник. А между тем, так оно и было. По крайней мере, на кухне.
По обрывкам разговоров я понял, что в этот день девчонки работают по облегченной программе — раздают еду, приготовленную накануне, ничего нового не готовят. И впоследствии каждая имеет право в любой день месяца отработать только половину дня. А «праздник» они отмечали вместе. После отбоя собирались на кухне и пировали.
Я успел приметить, что при разгрузке машины всю контрабанду девчонки складывают в чулан, где хранят муку, крупы, картонные судки и палочки для еды. После приезда машины в кухню, не толпясь, по одному — кто и как регулировал этот порядок, для меня пока оставалось загадкой, — заглядывали заказчики. Называли пароль:
— Я сломал палочку. Можно попросить новую?
— Можно, — откликалась одна из девчонок — должно быть, та, что принимала заказ.
Шла в чулан и действительно приносила новые палочки. Контрабандный свёрток прятала под фартуком. Заказчик перепрятывал его под ифу, благодарил и растворялся в столовой, торжественно неся в руке палочки.
Машина приезжала раз в неделю. В первые два приезда заказчики шли на кухню довольно бодро, а к третьему приезду поток их заметно поредел. Почему так, интересно? Аванс пропили, ждём зарплату? А потом я догадался связать поредевший поток заказчиков со словом «праздник». И сообразил, что заказы будут, но не сейчас. А через неделю, когда народ подкопит таблеток. В преддверии праздника, наверное, многие будут не прочь раскошелиться, а пока экономят.
Я припомнил свой тайник в матрасе — таблеток там накопилось уже порядком. Но то — я, мне эта дрянь в страшном сне не сдалась. А вот каково остальным копить таблетки? О том, что Ниу начала откладывать свои, я догадался по тёмным кругам у неё под глазами. До меня долетали обсуждения девчонок — кто чем хочет порадовать себя и подруг на праздник. В основном называли лакомства, украшения и какую-то фигню, в которой я не разбирался, но догадывался, что эти слова связаны с косметикой. Ниу, видимо, не была исключением. Как переносит отсутствие таблеток Тао, я уже видел. Очень хотелось думать, что Ниу так не мучается.
На прогулке — нам, работникам кухни, прогулка полагалась наравне со всеми — разговор сам собой зашёл об этом. Находиться в школе Цюань и не разговаривать о таблетках — это было реально примерно настолько же, насколько, работая в банке, не говорить о деньгах.