– Кто? – коротко спросил следователь.
– Лариска!
– Зинаида Дмитриевна! – попыталась урезонить ее Дайнека.
– Много ты знаешь, молчи!
– Кто такая Лариса? – спросил следователь и собрался записывать.
– Сожительница ее, – старуха кивнула головой в сторону Людмилы Николаевны.
– Не говорите глупостей! – строго сказала та.
– А ты мне рот не затыкай. Разберутся, кому надо.
Следователь, пожилой плотный мужчина, обернулся к Ломашкевичу:
– Дмитрий Петрович, у вас есть вопросы к свидетелю?
– Нет.
В этот момент матрас снова съехал на подоконник, и над столом взмыла цветастая занавеска, открывая черный проем окна.
– Я сейчас, – сказал Ломашкевич и быстро вышел из комнаты.
Следователь приблизился к окну и, высунувшись наружу, спросил:
– Что там?
– Подождите… – было слышно, как Ломашкевич зашагал в глубь двора.
– Лариса не могла ее убить, – прошептала Людмила Николаевна. – Ей слишком безразлично, что со мной происходит.
– Тогда кто?
– Я не знаю, – она прижала ладони к лицу и зарыдала. – Ужас! Ужас какой-то!
– Ерунда получается.