Снова короткое шипение, затем резкий свист — пуля прошла в нескольких сантиметрах от головы, да оно и понятно: киллер не целился, но то ли рука дрогнула, то ли что другое вмешалось, но не попасть было невозможно. Илью отбросило назад, он отшатнулся, присел на корточки, выщелкнул магазин «Ижа» — в нем оказалось три патрона. Впрочем, этого хватит, но грохнет знатно, это ж не бесшумка, как у того, внизу… «Какой, к чертям, ангел, это оборотень», — мелькнуло в голове. Илья разом припомнил и горящий «БМВ», и первый выстрел, когда пуля прошла мимо головы Леры, и убитого в затылок Андреева, и «ниндзя», что как Санта-Клаус улетел после драки через трубу. Точно, оборотень, это за ним тогда он шел через арку дома напротив «Сюиты», это он караулил Леру у лифта, и теперь ждет ее здесь. Он, тот самый «ниндзя», ловко улетевший в трубу, он и «инфаркт» Стешину организовал, это к гадалке не ходи…
Илья подобрался к ограде, быстро глянул вниз и отшатнулся. Выстрела не последовало, зато мелькнула на козырьке тень — «ангел» выбирал позицию поудобнее. Тень остановилась, Илья выстрелил, не целясь, попал в бортик, из него полетела кирпичная пыль, а выстрел заглушили звонки трамваев, гудки машин и прочий уличный шум. Тень внизу бросилась вбок, Илья выстрелил еще раз, потом еще, засунул пистолет за спину под ремень и спрыгнул вниз. И еле удержался на ногах, оступился, угодив на плоский твердый чемоданчик, что лежал на козырьке, точно такой же, что видел тогда в руках у Кудрина. Удержался и даже успел отпрыгнуть вбок, когда навстречу ему кинулся убийца. Винтовка лежала у стены, а в руках у человека Илья увидел нож. Киллер сделал выпад, Илья успел поставить блок рукой, повернулся и почувствовал, как ребра точно крапивой ожгло. Нож прошел по касательной, но кровь быстро пропитала футболку, та прилипла к телу, киллер отступил, обходя Илью справа.
Они кружили, разглядывая друг друга в упор, и лицо «ангела» ни разу не дрогнуло, не изменило спокойного, даже отстраненного выражения. Оппонент точно зачет сдавал или норматив и знал наперед все свои ходы и ответку соперника. Ему было неинтересно, он знал, чем эта кадриль закончится, но при этом торопился, очень спешил. И промахнулся еще раз, Илья пригнулся, схватил кейс, прижал к животу на манер щита и ринулся вперед, угадал следующий маневр, отбился, отпрыгнул и швырнул кейс убийце в голову. Тот машинально поднял руки, перехватил снаряд на лету, и этих секунд хватило. Илья пригнулся, бросился киллеру в ноги, подшиб его, повалил, вывернул руку с ножом, да так, что киллер зло и матерно выдохнул от боли. «Ангел, говорите, бессмертный? Да хрен тебе…» — Илья вырвал у него нож, отбросил вбок и тут получил такой удар в подбородок, что зубы лязгнули, а свет на мгновение померк перед глазами. Потом еще удар, еще, в живот, по ребрам, в грудь, воздуха не хватало, перед глазами все плыло от боли, на плиты козырька капала кровь из разбитой губы. «Ангел» уже вскочил на ноги и тянулся за ножом, Илья схватил убийцу за щиколотку, дернул на себя, того мотнуло, но он устоял, успел опереться ладонями о край бортика и теперь вырывался, дергался, как Артемьев недавно, и тяжело дышал. Лысина у него взмокла, белки глаз побагровели, Илье показалось, что киллер вот прямо сейчас у него на глазах превратится в волка, мутирует от злости и ярости, и сам был готов в это поверить. Приподнялся на локтях, врезал убийце коленом в живот, добавил еще раз согнутыми пальцами в кадык. Тот сразу обмяк, еще держался, но из последних сил, нависал над дорогой, Илья кое-как извернулся и толкнул убийцу ногами в грудь, потом в живот, потом еще раз и остановился, когда подошвы врезались в пустоту.
На козырьке никого не было, у стены по-прежнему лежала винтовка с оптическим прицелом, валялись гильзы, пустой кейс и нож, а убийца исчез. «Улетел, он же ангел». — Илья сел, вытер с лица кровь и посмотрел вниз — там на тротуаре лежал человек. Он был еще жив, он пытался подняться или ползти, дергался, приподнимался над асфальтом и снова падал, и тут Илья понял, что это конвульсии: тот, внизу, еще жив, но, что называется, на рефлексах. Раздался крик, потом к убийце подошел кто-то из прохожих, потом еще один, кто-то торопился обежать это место стороной, а кто-то смотрел вверх. Илья отполз от бортика, поднялся на ноги и стоял так с минуту, переводя дух. Снова глянул вниз, на собравшуюся небольшую толпу, на человека в темном, что лежал в ее центре, на окна второго этажа здания напротив. Там никого не было, ветер шевелил светлые жалюзи и ветки перевернутого цветка, проем был темный, даже черный, и пустой.
— Лера! — хрипло крикнул Илья. — Лера, все…
Он не договорил, достал мобильник, набрал номер девушки и долго слушал длинные гудки, а самому казалось, что из окна напротив доносится бодренькая, когда-то раздражавшая его мелодия. «Абонент не отвечает», — доложил автоответчик, Илья сжал телефон в ладони. Не отвечает — почему? Лера не слышит, не хочет с ним говорить, или она ушла куда-то, забыла телефон в кабинете? Или она не может говорить?
Илья бросил мобильник в карман, подпрыгнул и, морщась от боли, со второго раза ухватился за край ограды, подтянулся, влез на крышу. И первый, кого увидел, был Артемьев — тот брел навстречу, как лунатик, увидел Илью, сунулся ему наперерез, но тот был уже далеко. Прижимая локоть к порезанному боку, он добежал до круглого окна, оставив Артемьева далеко позади, оказался в темной норе и никого там не встретил. То ли охранник уполз за помощью, то ли обшаривает другую половину крыши, то ли забился куда подальше, наплевав на приказы начальства. Илья добрался до люка, спустился по лесенке и побежал на первый этаж. И пока мчался через двор, пока огибал дом и бежал через рельсы к банку, чувствовал, как растет и крепнет тревога, как то, что называется дурным предчувствием, уже не просто кричит — орет во всю глотку о том, что ничего уже не исправить. Илья выругался, попытался отогнать эту мысль, глянул вверх — в окне никого, и толпа на тротуаре поредела, и вроде как «Скорую» ждут, судя по дальним, но вполне отчетливым выкрикам. «Ему не «Скорая», а ветеринар нужен, чтобы усыпил к чертям!» — Илью аж морозом обдало, что вот так бездарно упустил свой шанс поквитаться к убийцей, не прикончил его собственными руками, а просто отправил башкой вперед с пятого этажа. Хочется верить, что в последний полет, после таких приземлений мало кто выживает, и ангелы тут не исключение.
Он ворвался в сумрачный холл банка, огляделся — никого, только за стойкой у турникетов маячат знакомые лица. Эта парочка не сразу сообразила, в чем дело, а когда дошло, было поздно. Илья вытащил из-за спины пистолет и ринулся на охрану:
— С дороги! — этого вполне хватило, парни даже не дернулись, просто проводили его взглядом, когда Илья побежал к лестнице. Кинул незаряженный «Иж» в первую попавшуюся корзину для мусора и рванул со всех ног по коридору, чувствуя, как кружится голова и заносит на поворотах. Сотрудники шарахались от него, один даже крикнул что-то вроде «полиция», но Илья был уже далеко. Ворвался в пустую приемную, кинулся к двери, врезался в нее плечом — закрыто, как и говорил Артемьев. «Цветочки поливает».
— Лера! — крикнул Илья и грохнул кулаком в створку. — Лера, открой! Все закончилось, открой дверь!
И затих, затаил дыхание, прижался ухом к двери, прислушиваясь, и ничего не разобрал в шорохах и тресках — ему никто не ответил. Он снова заколотил кулаком по створке, подгоняемый бешеной, дикой мыслью — опоздал, не успел, пришел слишком поздно. Грохнул по створке раз, другой, занес руку, да так и застыл, услышав из кабинета голос девушки:
— Я здесь, здесь… — голос оборвался, Илья отошел от двери, оглядел ее и ударил ногой чуть повыше замка. Дверь дрогнула, но не поддалась, это все же был банк, а не халупа, где годами ждут очереди в могилу непогребенные мертвецы. Илья ударил еще раз, потом еще, потом сорвал со стенки огнетушитель и с размаха врезал им по створке. Кажется, в приемную кто-то заглянул, крикнул что-то в спину и тут же счел за благо убраться прочь. Может, в полицию побежал звонить, может, Артемьеву, а может, во все инстанции сразу. От створки летела щепа, дверь качалась, Илье удалось пробить в ней небольшую дыру и расшатать замок. Он толкнул ее плечом, защелка вылетела со своего места, дверь распахнулась, Илья ворвался в кабинет. Здесь тоже полумрак — солнце уже ушло за крышу дома напротив, стол, стулья, шкафы и рыбки на месте, окно открыто, на полу и подоконнике полно земли и оборванных листьев.
— Илья, — раздалось от стены, он повернулся туда, закрыл дверцу шкафа и увидел Леру. Она сидела на полу спиной к стене, уткнувшись лбом в согнутые колени. Девушка подняла голову, открыла глаза, губы у нее дрогнули — она попыталась то ли улыбнуться, то ли что-то сказать, но язык ее не слушался. Бледная аж до синевы, лицо в испарине, дышит хрипло — шок сказывается. Но жива, главное, что жива, остальное ерунда и ничего не значащие мелочи. Илья шагнул к ней, подал руку:
— Вставай, все закончилось. Пошли отсюда. Ну, все, все, хватит…
Губы девушки дрогнули, скривились, точно она собиралась заплакать, но вместо этого снова прижалась лбом к коленям и помотала головой.
— Я не могу… — разобрал Илья. Знаем, как же, доводилось слышать, и не раз. Не может она. Было уже, проходили.
Он нагнулся к ней, взял под руку и только собрался поднять ее с пола, как заметил, что лицо у девушки покрыто мелкими царапинами, а пальцы в чем-то темном и странно блестят. И она прижимает ладони к животу, точно прячет что-то от посторонних глаз. Илья встал перед ней на колени, заставил поднять голову, поглядел ей в лицо, спросил, выговорил кое-как:
— Что? Что, говори! Ну не молчи, не молчи, пожалуйста…
Лера попыталась что-то сказать, но дыхание у нее перехватило, а на губах выступила кровь, алая и быстрая. Девушка закашлялась, лицо и губы у нее стремительно синели, дыхание стало тяжелым и прерывистым.
— Больно, — разобрал Илья, отвел руки девушки от груди и увидел, что водолазка вся в крови, что пуля, скорее всего, попала в легкое и что Лера, того гляди, задохнется. Он просунул ладонь между стеной и спиной девушки, но крови там не было. Значит, ранение слепое, пуля застряла внутри, и любое движение причиняет Лере жуткую боль. Илья уложил девушку на бок, достал мобильник и набрал «03».