Улыбнувшись, я снял колпачок, опрыскал руку и сказал:
– Гардения.
Бросив на меня взгляд, Ингрид поняла: что-то неладно.
– Не пойму, вы что, по совместительству еще и цветовод?
Выдавив на лице улыбку, она забрала духи, но было уже поздно.
Все мои сомнения, касающиеся ее голоса, вмиг рассеялись. Теперь я знал точно: именно эта женщина была в спальне Камерон. Выйдя из комнаты для гостей и направляясь к потайному лифту, я тогда ощутил в коридоре этот же оставшийся после нее уникальный запах.
– Нет, я не цветовод, а спецагент ФБР, расследующий несколько убийств. Скажите, вы давно встречаетесь с этим парнем, Джанфранко, в честь которого назвали собаку?
Обе женщины услышали неприкрытую агрессию в моем голосе и поняли, что все изменилось.
– А какое отношение имеет Джанфранко ко всему этому? – спросила Ингрид.
– Отвечайте на вопрос, миссис Коль.
– Не помню.
– Это он показал вам туннель, ведущий в дом?
– О чем вы говорите?
– О Французском доме.
– Никакого туннеля там нет, – возразила Камерон.
Я обернулся к ней, сам поразившись закипевшей во мне ярости: Додж как-никак был ее мужем, и все друзья в один голос твердили, что она его обожала.
– Только не надо мне говорить, что нет туннеля. Я сам по нему прошел.
– Неужели? Даже если он существует, – парировала Ингрид, – никто мне его не показывал.
– А вот Джанфранко утверждает обратное, – сымпровизировал я, надеясь вытрясти из нее признание. Но это не сработало.
– Он лжет! – выпалила вдова.