Опустился в седло и послал вперед чужую, французскую лошадь, которая и вполовину не могла ему заменить огромного жеребца, взятого несколько лет назад у турецкого офицера…
За дорогой Мадатов взял еще правее, еще дальше уходя от реки, чтобы наверняка не столкнуться с французами, собиравшимися к наведенной переправе. Тарашкевич, взяв десяток людей побойчее, на лошадях посильнее, ускакал вперед и разведывал путь, выбирая дорогу среди занесенного снегом леса. Гусары ехали шагом, кони аккуратно ступали, проваливаясь чуть выше бабок. Через равные промежутки времени Валериан отсылал взвод, едущий первым, в арьергард, дать отдохнуть, пойти по утоптанному сотнями копыт снегу.
К полудню он уже был у Витгенштейна. Генерал принял его под навесом, сооруженным наспех на треугольной поляне, острым концом словно указывавшей в сторону Березины. Связанный ремнями узкий и невысокий каркас сверху забросали еловыми лапами, с боков завесили плащами, шинелями. Внутри толпились люди, стояло два барабана. На одном сидел командир корпуса, на другом, большем, разложили карту. Вокруг стояли чурбачки, к которым прилажены были свечи. Запах смолы мешался с испарениями плавящегося воска и давно не мытых человеческих тел.
— Говорите, полковник, Удино теснит вас?
— Так точно, ваше превосходительство. Верхний мост был окончен вчера сразу после полудня. И тут же неприятель перебросил свою пехоту под прикрытием артиллерии. Нам пришлось отойти, сосредоточить силы, прикрывая дорогу на Минск.
— Тем самым освобождая направление к Вильно, — Витгенштейн еще раз взглянул на карту. — Что ж, возможно, в этом есть некий смысл. По крайней мере не сам Бонапарт бежит, а мы его гоним. Если не можем остановить, то покажем хотя бы куда идти. За сообщение о Партуно графу спасибо. Что Сеславин?
Вопрос был задан уже не Мадатову. Невысокий полковник, гладко выбритый, несмотря на мороз и ветер, шагнул к карте, показал точку северо-восточней Борисова.
— Должен быть уже здесь.
— Добавьте партизану батальон и роту артиллерии. Думаю, что у него самого сил достаточно, но помощь не помешает. Пусть идет к городу. Сможет — возьмет, не сможет — перережет дорогу. Толкнутся французы раз, два, на третий раз придут с белым флагом.
— Слушаюсь!
Полковник повернул было к выходу, но приостановился:
— Думаю, ваше превосходительство, что не будет он сидеть у предместий. Штурмом возьмет.
— Пусть берет, если так хочет. Главное, чтобы не упустил Партуно. Виктору эта дивизия сейчас очень нужна. Не хотите вернуться к Борисову, князь?
— У меня приказ — остаться в вашем распоряжении.
— Что же, если приказ — оставайтесь. Две с лишним сотни кавалерии нам нынче не помешают. Моя, изволите видеть, уже почти вся на ногах. На своих. Впрочем, как и французская. Рубиться вам, гусар, будет не с кем, но как использовать вас, я найду…
Весь оставшийся световой день Мадатов провел в штабе корпуса. Полк — то, что от него осталось, отошел на несколько сот саженей, гусары развели костры, грелись сами, грели животных, варили жиденькую похлебку, приправляя еловыми иглами; отдыхали после двух напряженных недель боев и маршей.
Тем временем русские батальоны давили войска Виктора, оттесняя их к реке. Сначала, как Валериан понял из переговоров штабных офицеров, оставалась надежда, что французов удастся сбить с их позиций, отогнать к Борисову, стать между ними и переправой. Но неприятель защищался умело, так и не позволив русским ни развернуть себя, ни расчленить. За несколько часов перестрелки, ружейной, артиллерийской, Витгенштейну не удалось нащупать слабого места в обороне противника, создать брешь, в которую он предполагал бросить гусар и казаков. Напротив, Виктор так укрепил свой правый фланг, что создалась неприятнейшая дилемма: если атаковать французов левее их центра, их свободные части могут сами перейти в наступление; если же попытаться полностью окружить маршала, дивизия Партуно решится выступить из Борисова и ударит с тыла. А сил на двойное кольцо не оставалось. Во всяком случае, до подхода фельдмаршала. Кутузов же по-прежнему не торопился.
Вечером, когда уже стало смеркаться, Витгенштейн не выдержал:
— Я попрошу вас, полковник, все-таки съездить в Борисов. Если партизаны в городе, вернетесь и сообщите. В противном случае усилите отряд Сеславина, чтобы хотя бы эти две тысячи не выпустить из города.
Валериан был доволен приказом. К ночи становилось все морознее, и двигаться казалось ему куда легче, чем стоять, даже и у огня.
ebooksa