— Я в отставке.
— Гусарские ротмистры мне сейчас не нужны.
— Я инвалид.
— Вы чуть не загнали меня ходьбой по этому лугу. И хромаете вы, только когда вспоминаете о своей ране. А как увлечетесь, да хотя бы игрой с Полканом, так сразу и нога двигается как невредимая. Что же касается материального существа дела, то вы будете приняты на службу чиновником особого департамента. Возможно, военным чином. Но это останется между нами. Для прочих вы будете лишь чиновником ведомства, в котором и будете служить, так сказать, ex officio[24]. Двойное жалованье — хорошая прибавка даже для доходов с поместья.
— Какие там доходы… — Новицкий обреченно махнул рукой. — Одна захудалая деревенька. Сто — сто пятьдесят рублей в год. Только бирюком в лесах прятаться.
— Вот видите. Так что все резоны вам согласиться на мое предложение. Но я не прошу немедленного ответа. Сутки, двое, сколько вы еще согласны терпеть меня в доме. Как только ответите, я сразу уеду. С легким сердцем, с тяжелым, это зависит от вас… И еще хочу предупредить — дело наше отнюдь не бумажное. Метаморфозы возможны любые, и неожиданности встречаются всякие. Кстати, вы знаете, что Мурузи казнен?
— Если вы думаете, что такое известие может остановить!.. — вспылил Новицкий.
Полкан тоже вскочил. Он давно прислушивался к разговору и понял, что приезжий человек досаждает хозяину. Пес не гавкнул, не зарычал, только нагнул лобастую голову и обнажил клыки.
— Спокойно! — Сергей ухватил огромного зверя за шерсть, поднявшуюся на загривке. — Это я не только ему, еще и себе. Вы не пугаете меня, вы искушаете.
Георгиадис рассмеялся, заливисто, но не слишком-то искренне:
— Чего же может испугаться александрийский гусар?
— Это полковнику не пристало бояться, а я всего-навсего ротмистр.
— Кстати, согласившись на мое предложение, вы будете приняты в службу следующим чином.
— Правда, что Мурузи казнили?
— К сожалению, да. Он и брат его Панайот были обезглавлены перед воротами сераля. Головы их выставили на обозрение черни с такой приблизительно подписью — «Они знали тайны турецкой империи и продавали их русским».
Сергей отпустил Полкана, нагнулся за веткой, сломал ее пополам и отправил собаку в лес. Короткая деревяшка пролетела, кувыркаясь, десяток саженей, ударилась в ствол и рухнула, затерявшись среди подлеска. Новицкий с минуту смотрел, как пес, обиженно взвизгивая, роется среди слоя опавших иголок, продирается сквозь цепкий и пахучий кустарник. Потом взглянул наверх, где далекие кроны расчерчивали зеленью почти безоблачный небосвод. Повернулся к Георгиадису, шагнул через пару теней, упавших от мачтовых сосен, и сказал коротко:
— Я согласен…
Вечером того же дня со стола Новицкого убрали все бывшие там бумаги и книги, а на столешнице раскатали карты, привезенные Артемием Прокофьевичем.
— Насколько мне известно, Сергей Александрович, Кавказ и страны, что находятся за теми горами, места вам знакомые.
Новицкий склонился над листом и повел поверх бумаги пальцем. Покачал головой и выпрямился.
ebooksa