Сиверсия

– Анна Семеновна, – вновь встрял участковый, – без слез, пожалуйста. Сейчас все будет хорошо. Сейчас дверь откроем, – и, уже спасателям: – Ну, чего встали-то? Где сварка у вас? Давайте режьте!

– Разбежались! – проворчал Лавриков. – Малыш, ломик дай!

– Коробку хочешь выбить?

– Поучаствуешь?

Вдвоем в считанные секунды они покрошили штукатурку по периметру дверной коробки, потом ломиками ловко поддели сам деревянный с металлической обгонкой каркас и вместе с накрепко запертой дверью уложили сооружение на пол лестничной площадки.

– Металлические двери у нас делать научились, а вот прочно их устанавливать, слава богу, пока что нет, – прокомментировал Лавриков.

Стряхнув крошки штукатурки с одежды, он первым вошел в квартиру. За ним последовали Лисицын, Скворцов и Орлов.

– Вот те на! – присвистнул Орлов. – Бабулька-то ваша где? Ничего себе вызов! Она, может, за поллитрой в магазин побежала под такую-то закусь, – Орлов с вожделением оглядел стол. – А мы тут, трах-тарарах устроили. В любом случае, нам здесь больше делать нечего.

Подхватив свой ранец, он направился на лестничную площадку.

– Орлов! – окрикнул его Лавриков. – Команды «Отбой!» я не давал.

– Только не надо мне указывать, что делать! Даже если ты сегодня вместо Хабарова! – Орлов был явно недоволен замечанием, но вернулся. – Дверь мы выломали. Дальше пусть доблестная милиция разбирается! Мы что, теперь старушку будем искать?

Он безрезультатно подергал за ручку дверь на балкон и безучастно развалился в кресле. Лавриков красноречиво глянул на него и кинулся к ранцу.

Визг металла о металл, еще секунда, и язычок ригеля был спилен. Лавриков рванул дверь на себя.

– Врачей сюда! Быстро!

Вдвоем с Лисицыным они внесли в дом Василису Семеновну, бережно уложили на диван. Лавриков проверил ее пульс.

– Жива, – кивнул он. – Все, ребята. Теперь пусть врачи занимаются.

Взволнованные родственники окружили пришедшую в себя Василису Семеновну, возле которой хлопотали врачи. Участковый шумно хвалил мужественную старушку. Кошка ласково терлась о ноги хозяйки и громко мурлыкала.

Уже на лестнице (в лифте решили не ехать) Олег Скворцов произнес:

– Позвонки, это 1587-й.

Тысяча пятьсот восемьдесят седьмой раз им не сказали спасибо.