Сиверсия

– Виктор… Чаев всем после тебя заправлять стал. Его после смерти Лоры будто подменили. Взрывной, циничный стал. Короче, все прахом пошло. Он даже Борткевича к себе взял! С его фирмой слился. Теперь Коля у него правая рука, а это значит строжайшая экономия, – Орлов бросил содержимое рюмки в рот. – Мужики рассказывают, что стопроцентное горение работают без огнетушителей, ватным одеялом тушатся. Я тоже раз попал. На спине до сих пор безобразные рубцы от ожогов. Да это что… Двое салаг у него убились. Высотный трюк делали. Он им сказал: «Я дармоедов держать не намерен!» Злой стал, ко всему безразличный…

– А вы, корифеи, прижухались и тише воды?! Это же и ваша фирма.

– А что делать? Жрать охота, – сказал Лавриков. – Мы же столько лет с тобой безбедно жили. Как-то привыкли, Сань, да и бросить жалко. Дело вместе с нуля начинали. Столько сил и крови вложено. И потом, мы ведь, Саня, вину свою перед тобой чувствовали. Да и сейчас не притупилось. Фирма-то твоя. Я тó наше время, когда ты, я, ребята – все вместе, как лучшие годы свои вспоминаю. А сейчас… Что сейчас? Вот я алкашей по такси рассаживаю да видимость порядка в зале отлета создаю. Даже чертям тошно в моем тихом омуте!

– Женька прав, мужики! – встрял Володя Орлов. – Я в охране «Вега-Банка» работаю, еще на полставки в ментуре инструктором по рукопашному бою. Олежек тянет лямку охранника обменного пункта, а по ночам овощной сторожит. Ему двоих детей кормить надо. Это чтó мы, от хорошей жизни? У нас дело было. Общее! Я работу и работой-то не считал. Жил ею! Мы работали, мы зарабатывали. Себя уважали! А сейчас… Пропади оно все!

– Головы пеплом посыпьте. Помогает! – глядя в унылые лица ребят, посоветовал Хабаров.

– Саня, мы тут подумали… – осторожно начал Игорь Лисицын. – Ты только сразу не отметай. Я в системе МЧС работаю. Есть такая относительно новая структура. Сейчас, как раз, формируются отряды спасателей. «Центроспас». Слышал о таком? У нас же готовая команда! Мы все умеем! С любой техникой на «ты», спортивные разряды имеем. Допуски к высотным работам обновим. Спецподготовку пройдем. И было бы как в старые добрые времена. Только немножко по-другому.

Позвонки напряженно ждали, что он скажет. Видимо, этот вариант они обмозговывали не раз.

– Это отличная идея, – помолчав, подытожил Хабаров. – Но… она не для меня.

– Саня, тебя же реабилитировали. Судимости нет! – пытался быть убедительным Лавриков.

– Жень, погоди! – перебил его Лисицын. – Саша, у меня человечек есть, оченно мне обязанный. Я его сыночка-наркоманчика летом из горящего «Мерса» спас. В кадровой службе МЧС тот человечек работает. Так что не вижу проблемы!

Хабаров усмехнулся пренебрежительно, холодно.

– Игорек, в этой стране важно только то, что ты был за решеткой. Нюансы никого не интересуют!

Наступившую паузу можно было погладить по колючей спинке.

– Позвонок, – с чувством сожаления произнес Олег Скворцов, – без тебя команды не будет…

Шло время. Снова была трепетно-багряная осень, потом сменившая ее снежная, не в пример предыдущим, зима.

Декабрь стыло хмурился. Колючий, пронизывающий ветер пригоршнями швырял в лица прохожих клочья поземки, клубился во дворах и переходах, брошенным щенком скулил в подворотнях и стучал, ломился в окна, как запоздалый путник.

– Зябко тебе, Мусенька, зябко, милая, – Василиса Семеновна с любовью посмотрела на пушистую белую кошку, свернувшуюся клубком у батареи отопления. – Ей-ей, заморозят нас, треклятые! Вишь, стужа-то какая, а тепла в доме нету.

Кутаясь в старый шерстяной платок, старушка по-хозяйски оглядела накрытый для приема гостей стол.

– Угораздило нашего деда в такую стужу помереть. Помню, вьюга, холодища… Восемь лет уж прошло, а как вчера. Ой! – встрепенулась она. – Что ж я, окаянная, свининки-то с чесночком не поставила? Под водочку первая закусь! Как в войну-то, бывало, свининки хотелось…

Василиса Семеновна поспешила к балкону.