Обитель милосердия

— Господи! — прошептал он. — Ведь была ж возможность пойти в лётное училище. Тихая, спокойная работа…

— Вам плохо, — заметил я. — Пожалуй, довезу вас до ближайшей больницы.

Он хихикнул и тотчас ответил, что ему уже лучше.

Тогда я поблагодарил его за доставленное удовольствие и вежливо попрощался до следующего раза. Инструктор сел на газон и заплакал. Похоже, у него какие-то неприятности в семье.

1979 г.

Тупит народ

Мною многие восхищаются. И даже уважают. За сметку. За упорство в достижении цели: «Ну, ты тормоз. Не объехать, не перепрыгнуть». Цельный, значит. Волевой.

Но нет пророка в своём отечестве. Жена моя — женщина милая и привязана ко мне необыкновенно. Но как-то недооценивает. Напрямую, конечно, не говорит, но будто намекает. — Всяких, говорит, повидала на своем веку… — И руками бессильно разводит.

Вроде не обо мне, но осадок неприятный. Может, оттого самомнение, что многого достигла. Она у меня начальник цеха. Её послушать, так в цеху вокруг неё сплошные интеллектуалы собрались. На лету, мол, схватывают. А на деле…

Недавно на службу опаздывал. Перерыл весь шкаф: свежих носков не нашел. Пришлось позвонить на работу жене.

— Алло! Пригласите Гусарову.

— Гусарова на директорской планёрке, но на подходе Артемонов.

— При чем тут Артемонов?

— Ну, это всему комбинату известно: Артемонов заменяет её по любым вопросам.

— Вы меня обнадёжили. Давайте его к трубке.

— Артемонов слушает.

— Здравствуйте, Артемонов. Где мои носки?

— Какие носки?

— Полосатые, ручной вязки.

— Что за чушь? Кто говорит?