— За меня! — крикнул ему Танков. И, уже подбегая к дверям: — Сиренко позвоните!
УАЗ стоял боком к отделу, частично перекрыв мостовую. Рядом с водителем небрежно развалился Велин. Танков рывком впрыгнул на заднее сиденье:
— В Субботино! Быстро! Стрельба там. Один уже ранен.
— Бензина же нет, — привычным канючным голосом отозвался Игнатьев.
— Зальем по дороге! Остановим любую машину. Поехали!
Игнатьев глянул на Велина.
— Надо же, — отвечая на его взгляд, процедил тот, — какой нам дежурный попался энергичный. Ишь как глазенки горят. Небось уж и орден на груди ощущает.
Он повернулся к Танкову:
— Зря мельтешишь, парень. Не будет тебе ордена. И благодарности тоже. Ну, пальнул кто-то случайно. Да мы приедем, они уж все спать будут. Сколько на такие сигналы езживали. — Велин демонстративно зевнул. Игнатьев приоткрыл дверцу, собираясь выйти.
— Как дежурный по отделу приказываю ехать, — отводя глаза, приказал Танков.
Велин усмехнулся. Игнатьев, всем своим видом выказывая неудовольствие, повернул ключ. Машина медленно тронулась — то и дело притормаживая, чтобы объехать оставшиеся после дождя лужицы, — под презрительное бурчание шофера.
— Тормози! — резанул Танков.
Игнатьев, вздрогнув, утопил педаль тормоза до пола, отчего Велин, несмотря на малую скорость, боднул стекло.
— Ты чего орешь?! — не обнаруживая опасности, Игнатьев закрутил головой.
— Если вы, товарищ сержант, сию же минуту, со всей возможной скоростью… — Танков захлебнулся от негодования. — Я отстраню вас от дежурства!
Игнатьев выругался, дернул на себя ручку коробки передач, и машина рванула с места. Теперь она, напротив, на всем ходу таранила любую яму, отчего сидящих в салоне бросало в разные стороны.
— Понабрали салажни всякой, — громко зашипел Игнатьев.
— Машины гробить. Завтра же рапорт напишу.
— Товарищ генерал-майор! — закричал вытанцовывающий в своей клетке на запасном баллоне Воробей. — Я требую отвезти меня в ИВС. По моей статье смертная казнь не положена!
— Это еще откуда? — в передряге Танков о задержанном забыл начисто.