Обитель милосердия

— Как это чего?! Очень даже чего! — прежним заливистым голосом возопил Бадай. — Ты, мил друг, в тяжкую минуту от меня, грешного, не отвратился и теперь от праведных деяний не открещивайся. Литруха с меня!

— Скворешному свечку за здравие поставь. Оказывается, правильный дядька. Вот уж не подумал бы. — Гордеев озадаченно тряхнул головой.

— Но Кольцов-то каков оратор! — К ним пробился измаявшийся без аудитории Велин. — Вот это называется, от души загнул. Пропадать буду, тебя в адвокаты не возьму…

Закончить он не успел.

— Кольцова в кабинет Платошина! — зычно крикнул вбежавший помдеж.

— Ну вот, пожалуйста. Довыступался, болезный. — Велин демонстративно расшаркался.

В кабинете в одиночестве сидел генерал Скворешный.

— Так где выписка? — без предисловий, тяжело глядя на подчиненного, спросил он.

— Порвал тогда же. Не солить же мне их.

— Точно? — Скворешный недоверчиво впился в непроницаемое лицо следователя. — Тогда почему раньше не напомнил? Когда самого с должности снимали?

Кольцов повел плечом.

— Гордый, выходит? — отчего-то неприязненно констатировал Скворешный. — Что ж, считай, теперь квиты.

— Разрешите идти?

— Идите… Пока.

Повернувшись через левое плечо, Кольцов вышел в коридор, по которому растекались победно-возбужденные сотрудники.

Обмылок

Из цикла «Журнал учета происшествий»

Следователи выпивали и закусывали. Само собой, по окончании рабочего дня. Хотя сегодня он закончился несколько раньше и совершенно неожиданно: руководителя следственной бригады с острым приступом язвы прямо из кабинета на «скорой» увезли в госпиталь. И, если положат на операцию, будет назначен новый руководитель. Из числа трех оставшихся следаков.

— Готовьтесь принимать дела, Владимир Георгиевич. — Игорь Коновальчук добродушно приподнял стакан в сторону сорокапятилетнего майора милиции Кольцова — до недавнего времени старшего следователя по особо важным делам, одного из лучших в области.

До положения рядового члена следственной бригады Кольцов был низвергнут за допущенную волокиту при расследовании последнего многоэпизодного хищения антиквариата. Несмотря на личное указание начальника УВД срочно обрубить концы и направить актуальное дело в суд — к юбилею Октябрьской революции, он продолжал упрямо допрашивать обвиняемых, получая от них сведения о всё новых преступных эпизодах. За что и пострадал.