— Сказать людям живое слово? — догадался Усыгин.
— Ну. Ты ж это наверняка умеешь.
— Да, мне приходилось работать с массами, — подтвердил Усыгин и, поправив фигуристо сидевшую на нём форму, отправился с визитами. Следом походкой индейца, вставшего на тропу войны, крался Ханский.
Усыгин и впрямь обошёл все кабинеты и всякий раз, войдя, произносил одну фразу:
— Здравствуйте, друзья. Я ваш новый товарищ майор Усыгин. Будем отныне вместе бороться с преступностью.
После этого пожимал руки и отправлялся дальше, оставляя в тылу сражённых наповал ментов.
Заглянул он и в Ленинскую комнату.
— Скверно живёте, братцы, — упрекнул он по возвращении Вадима. — В Ленкомнате даже пианино нет. Это же элементарно. Надо будет на ближайшем собрании хорошенько вздуть вашего замполита.
На тонко организованного Ханского фраза эта произвела впечатление неизгладимое. Тихо всхрюкнув, он выскочил в коридор и припустил к Чекину.
— Ты где этого откопал? — с порога заострил вопрос Ханский.
— А меня что, кто спрашивал? — огрызнулся Чекин. Был он не в духе: прокурор опять завернул на доследование уголовное дело.
— Откуда хоть?
— А где майора через звание получают? — Чекин выдернул из каретки протокол, размашисто поставил подпись.
— Мохнолапый, стало быть, — сообразил Ханский. — Ну, спасибо тебе, батя, за гостинчик.
— Ничего. Он хоть и блатняк, но человек, видать, интеллигентный. Поднаберёшься культурки. А то врываешься к руководству, как в пивнуху. Может, и за дела наконец засядешь?
— А это видал? — Ханский повертел перед начальником увесистой дулей.
Ну, что поделаешь? Невзлюбил Вадим Викторович блатного майора, а не взлюбивши, задиковал.
— Как выходные? — интересовался по понедельникам лукавый Ханский.
— Прекрасно! Вы знаете, просто прекрасно! — Усыгин подходил к окну и, распахнув, по обыкновению, форточку, аппетитно глотал морозный воздух. — Кстати, превосходная гимнастика для лёгких. Не хотите попробовать?
— Не хочу! — поёживался недоспавший Вадим. — Так чем занимался? Баб, поди, жал?