— Обещаю, — неохотно сказал лейтенант. — Здесь — не трону. Хотя очень хочется. Очень.
Утро началось предсказуемо — с сухого кашля у доброй половины офицеров свиты. Вряд ли кто из них имел диверсантский навык утыкаться носом в теплое на горных ночевках, вот и наглотались стылого воздуха. Тут палатки-спальники не помогали, они исключительно против ветра и дождя. Не просто так спартаковцы предпочитали ночевать в одной палатке вдвоем, но разве офицерам генштаба что-то докажешь?
Она прошлась, послушала. Вроде ничего особо серьезного, так, раздражение верхних дыхательных… Скептически посмотрела на ободранные ноги под короткой юбкой красавицы-военврача, поколебалась, но все же отдала ей запасные брюки. Не личные, Лена ночью передала свою десантную полевую. Было серьезное опасение, что женщина откажется терять привлекательность перед хозяином, но военврач оказалась не только красивой, но и благоразумной, переоделась мгновенно. И ни слова никому о том, что форма явно не с широких бедер Зиты. Ну да, приближенное лицо, старается лишний раз умом не отсвечивать, у нее совсем другие обязанности.
Сам выход к перевалу оказался на удивление легким. Не давила постоянная угроза обнаружения, не грохотали в вышине зловещим предупреждением двигатели «Саранчи». Егеря пару раз нарвались на снайперские засады и теперь осторожно следовали в приличном отдалении. Даже минами не пытались накрыть возможные пути отхода группы. Наверняка приберегли какую-то пакость напоследок типа парочки «Рабатов» в альпийской зоне, где от них не спрятаться и не убежать. Когда убедятся, что упускают группу — запросто могут наплевать на условия перемирия, как плевали раньше.
Группа передвигалась медленно, и Зита фактически отдыхала. Шла потихоньку в передовом охранении, поглядывала по въевшейся привычке на предмет мин и засад, хотя спартаковцы, проверявшие маршрут отхода, кратко сообщали, что все чисто. Рациями почти не пользовались, потому что у охранников члена Военсовета были такие же «шагай-болтай», а им ни к чему знать, что «Спартак» уцелел. Поэтому Лена появилась рядом без предупреждения. Вроде не было никого, а потом от дерева отделилась почти неразличимая в «хамелеоне» фигурка. Научилась, засранка, спартаковским фокусам, начала чувствовать лес. Следом за ней появился Кунгурцев. Он просто подошел, не скрываясь, понимал отлично, что за внезапное появление можно и пулю схлопотать. Штурмовик безразлично жевал какую-то травинку и на Зиту не смотрел. Понятно.
— Нет, — сказала она.
— Подруга, а ты понимаешь, что тебе до ареста остался один день?
Лена сердито помахала пальчиком перед ее носом:
— Один — день! А ты говоришь — нет!
— Убийство члена Военсовета поставит крест на штурмовых отрядах, — напомнила она очевидное.
— А нам пофиг! — зло сказала Лена. — «Спартак» своих не сдает! Еще посмотрим, кто на ком поставит крест! Он у нас сам застрелится! И толпа свидетелей подтвердит! Хором! А еще лучше — егеря догонят и в стр-рашной схватке прострелят ему башку! Случайным метким снайперским выстрелом! Это вообще влегкую организовать!
— Космическую видеосъемку куда денешь? — напомнила Зита. — Показания свидетелей? Он под постоянной охраной, и охранники — профессионалы. Уж они заметят, откуда и как прилетела пуля.
— Пфе! — пренебрежительно сказала Лена.
— Вообще-то есть другое решение, — сказал Кунгурцев лениво. — Уйти.
— Куда уйти? — не поняла Лена.
— А куда хочет. К своему Давиду. Или просто вниз. Поживет под любимыми небесами Картли, песенки попоет, хачапури покушает… с виноградом. Она — не ты, она как бы кадровая разведчица «Мхедриони» по документам. Или на самом деле, пока не очень понятно. Ей везде свободная дорога, Ящер видел. К «Спартаку» вопросов ведь нет? Только к ней? Ну и… нет человека — нет вопросов. Не она первая.
Кунгурцев выплюнул травинку и ушел.
— И многие так думают? — спросила Зита.
— В наличии, — хмуро сказала Лена. — Только по разным причинам. Мы действительно не видим возможности вывести тебя из-под удара. Устранение члена Военсовета — это так, от отчаяния… не будет его, еще кто-нибудь появится по твою душу, это все понимают. Может, и вправду?.. Останешься живой, это уже очень много! На юге поживешь, в море покупаешься…
— А ты сама бы ушла?
ebooksa