Адмирал. В открытом космосе

22
18
20
22
24
26
28
30

Дверь в дальнем конце вела в холл, но у Фрибера и Уиллис были другие соображения на этот счет. Мы вышли на служебную лестницу. Они избегали лифтов с камерами наблюдения, потому что они, скорее всего, отсканируют их лица и проверят наличие кодов.

Подниматься было высоко. Я потерял счет лестничным пролетам, но их было около двадцати.

Мы все еще были далеко от самого верха, когда остановились. Ни один из нас не мог дышать ровно. Я уже подумывал просто упасть на месте и заставить их обратить внимание на состояние моего здоровья, но Уиллис, вероятно, решит, что я притворяюсь, а если она изобьет меня, мне будет еще тяжелее, когда придет время действовать.

Уиллис вытерла лоб рукавом и тихо ругнулась.

Они с Фрибером проверили свои пушки, затем открыли дверь и вышли в коридор, толкая нас перед собой.

Отель был неплохой. Пол был покрыт мягким бархатистым материалом, стены отделаны карбоном, преломляющим свет, чтобы создать спокойные меняющиеся оттенки. Каким-то образом цветовая гамма создавала иллюзию широкого открытого пространства, как будто вместо металла и вакуума за этими стенами были небеса и океаны. Играла тихая музыка, только она и нарушала тишину. Комнаты были полностью звуконепроницаемыми.

Я не был уверен, что это плюс.

Мы остановились у двери в самом дальнем конце коридора – номер люкс. Одна ночь в нем стоит, скорее всего, столько же, сколько ночь на Ред Йондере. Я слышал, что затраты на жилье на Базаре были баснословными, значит, и само проживание недешево.

Уиллис ударила по колокольчику на двери. Прошло несколько секунд.

Дверь открылась. Из-за нее показалась женщина примерно одного возраста с Уиллис, вот только она явно лучше ухаживала за собой. На ней были широкие брюки и блузка. Волосы у нее были мокрыми, как будто мы оторвали ее от фена, которым она их сушила. Она завязывала волосы сзади шелковой лентой, держа во рту украшенную бриллиантами заколку.

– Входите, – сказала она, отступая в сторону, не переставая завязывать ленту. Фрибер толкнул нас через порог; она захлопнула дверь бедром и защелкнула на волосах заколку. Получилось красиво.

У нее было несколько глянцевых светлых прядей в волосах, которые, напротив, были непримечательного каштанового цвета. Оттенок ее кожи намекал на жизнь, лишенную ультрафиолетовых лучей, однако со здоровьем у нее, очевидно, все было в порядке.

Женщина вытерла руки платком, затем подошла ко мне, обхватила мое лицо ладонями и принялась меня деловито рассматривать. Она искала импланты. Женщина пробежала пальцами по моим волосам, заглянула в рот и пристально посмотрела мне в глаза.

Затем она ощупала меня сверху донизу, очень тщательно. Не знаю, искала она скрытое оружие или импланты, или проверяла мое физическое состояние, убеждаясь, что все нужные части на месте, или просто трогала меня, потому что ей этого хотелось. Если она надеялась на какую-то реакцию, я ее не произвел.

– Хорошо, – сказала она и перешла к Сею. Она повторила весь процесс с ним, и он стоически его перенес. Он был пилотом, а значит, на службе его научили, как вести себя во вражеском плену. Конечно, мы были не в плену, но определенные сходства были.

Сложно было разглядеть в этой женщине властную любительницу пыток. Как по мне, она выглядела довольно нормальной. В ней ничего не указывало на то, что она принадлежит к подобному типу людей. Бестелесный голос посредника в той комнате просто предположил, что человек, который захочет двух не желающих быть купленными имперцев без документов, возможно, окажется любителем поиздеваться.

– Никто не сказал, что этому больше нравятся мальчики, – сказала она, отступив от Сея. Значит, она была эмпатом. Причем невероятно сильным – она сделала о нас выводы всего через несколько минут осмотра. Быстро.

– Мы не знали. Разве это важно? – раздраженно спросила Уиллис.

– Важно. Мы его не возьмем. – Она перевела свое внимание на меня. – А у этого есть потенциал. – Она снова посмотрела мне в глаза. – Правда, у него тут проблемы, – сказала она, проведя пальцем по моему лбу. – Дайте мне минуту.

Она ушла в спальню. Уиллис подняла голову к потолку и прошептала какое-то ругательство.