Бандиты не стали ждать рассвета и пошли на приступ ночью. Спорное и сомнительное в своей выгоде решение… С другой стороны, у них в лагере стояла такая вонь, что спать было решительно невозможно, так что чего тянуть? А ночью есть хотя бы шансы взять нахрапом.
Да кто бы сомневался… Когда я, в доспехе и с оружием, во главе «гвардейцев» подбежал к воротам «крепости» — нижний Мыс уже покидали последние защитники. Рядом из командиров был только Котов, который мне и сообщил нерадостную новость:
— Всё, прорвались… Можем тут готовиться к обороне.
— Как так-то? — расстроился Борборыч.
— А вот так!.. Прошляпили мы штурм… Впрочем, как обычно, — пожал плечами наш руководитель ополчения. — Но ловушки все на месте, так что ждём…
— А поподробнее? — спросил я.
— Да какие подробности!.. — Котов сплюнул в сердцах. — Напали ночью, подошли почти под стены, лезли отовсюду. А там людей — всего дежурные пара сотен…
Рассказ Котова прервался дружным криком боли прямо из темноты снизу. Судя по всему, бандиты попали на одну из наших «волчьих ям». Неудачники матерились так яростно, что просто уши в трубочку сворачивались. Их соратники высказывались о нас, жителях Мыса, почти по-доброму: «уроды», «падлюки», «твари» и тому подобное… Ну вот незамутнённая наглость — сами пришли без приглашения, а мы, значит, ещё и нехорошие люди!..
— Сколько человек отправили на перерождение? — спросил я у Котова.
— Да, считай, почти все через столб и вернулись, — ответил тот, кивнув в сторону центра посёлка, откуда подтягивались бойцы в явно новой одежде. — До «крепости» своим ходом всего два десятка добралось…
— Плохо… — кивнул я. — Но не так уж страшно!
Внизу раздалась новая волна криков от очередных неудачников.
— Интересно, сколько ям они словят, пока додумаются не бегать толпой? — удивился Барэл.
— Сами себя обхитрили! — заметил Борборыч. — Они там в темноте и сами не знают, что происходит. Вот и вляпываются последовательно…
Крики боли и возмущения снова раздались чуть в стороне. Вообще было бы интересно посмотреть, что там сейчас происходит. С учётом того, что нижний Мыс представлял из себя почти голый склон холма — всё, что могли, мы давно отправили в «крепость» — регулярное попадание бандитов в ловушки наводило на мысль, что они шли сплошной стеной.
Подбежало несколько ополченцев с корзинами, полными маленьких горшков со знакомой смолой. Котов сразу вручил мне несколько штук.
— Давайте осветим, что там внизу происходит! — предложил он. — Но Ручки никогда мне разграбление своих запасов не простит…
Снаряды бились о землю, разливая горящую смолу небольшими лужицами. Так себе освещение, но даже в этом неверном свете вполне можно было оценить открывшуюся картину. Бандиты штурмовали сплошным строем (ну или хорошо организованной толпой). Перемахнув внешний частокол, они ринулись к «крепости» и сразу начали проваливаться в ямы. Теперь на границе света и тьмы царила нездоровая суета, а ещё оттуда неслись команды, крики и стоны раненых, угрозы в наш адрес и проклятия в сторону своих командиров. Конечно, всех врагов наши ловушки из строя не вывели, но каждая обнаруженная ощутимо снижала боевой задор штурмующих.