– Я не говорю вам, что вы должны делать, – сказала Натали. – Если откровенно, я даже не знаю, чего хочу. Нельзя же заявлять свои претензии на человека так, как заявляешь их на место рядом с водителем в машине.
Она замолчала, словно взвешивая слова, прикидывая, не сделать ли ей именно это.
«А если сделает, что тогда? Как бы ты ни желала Ника, встанешь ли ты между мужчиной и женщиной, которая хочет воскресить свою семью?»
Прежде чем Шеннон успела ответить себе на этот вопрос, что-то на экране, работавшем без звука, привлекло ее внимание. Не скорость и эффективность, с какими действовали санитары, поднимая тела с пола. И не то, что она узнала ресторан. И даже не охранники, которые держали кричащую женщину.
А то, что этой женщиной была Натали.
Бывшая жена Ника проследила за направлением ее взгляда, увидела видео, поморщилась.
– Мне нужно возвращаться. Мой сын все еще…
– Натали, что случилось? – спросила Шеннон.
– На нас вчера утром за завтраком напал человек. Ему был нужен Ник, но Тодд пытался ему помешать.
– Боже мой! – выдохнула Шеннон, и ее рука взметнулась ко рту. – Он…
– Он в коме, но врачи говорят, что поправится.
Натали произнесла эти слова ровным голосом, отдавая себе в них отчет. Да, она была сильной женщиной, в этом Шеннон не сомневалась.
– Нам повезло, что это случилось здесь, – сказала Натали. – В любом другом месте Купер был бы мертв.
Она пересказала случившееся короткими предложениями. Киллер убил охранников так, словно их и не было. Заколол Ника. Его сердце остановилось. Врачи – не обычные врачи «скорой», а элитные доктора, нанятые Эпштейном, – каким-то образом приостановили его затухающие метаболические процессы, доставили в клинику, где сделали операцию, какие делают только в научной фантастике. Когда Ник пришел в себя, он узнал, что сын в коме, а страна распадается на части. И все это происходило в отсутствие Шеннон, она тогда пришла из аэропорта в отель, сняла номер и свалилась замертво.
– Могу я его увидеть? – спросила Шеннон по пути в спальню. – Дайте я оденусь.
– Его нет.
Шеннон остановилась, медленно повернулась и переспросила:
– Нет?
– Эпштейн готовит для него самолет. Он пытается попасть в Огайо.
– Он… что?