– Нет, на базе есть синтезатор низкомолекулярных пайков, которые усваиваются и так, но без симбионтов альфиане чувствуют себя очень неуютно. Для них это не просто внешний желудок, а что-то вроде домашнего питомца, чуть ли не члена семьи. Кстати, Аайдиного симбионта зовут Хаас. Она даже предложила мне… – Станислава передернуло от одного воспоминания, – …погладить Хааса в знак особого доверия.
– И вы его оправдали? – уточнил Дэн.
– Она сказала, что я ему понравился, – замогильным тоном сообщил капитан. – По крайней мере, стоило мне протянуть руку, как этот слизкий глист нырнул мне в рукав и я пять минут ловил его под всей водолазкой. Непередаваемые ощущения! И, главное, ни прихлопнуть его, ни прижать посильнее, пришлось раздеваться, чтобы наконец вытряхнуть.
Полина, не выдержав, застонала:
– Ну почему меня там с вами не было?!
– Потому что мне повезло, – емко ответил Станислав и пошел переодеваться. Одной заливисто смеющейся зрительницы ему и так выше фуражки хватило.
Из-за отражателей аэродинамические характеристики «Космического мозгоеда» ожидаемо ухудшились, но не сильнее, чем когда за ним болтался прицеп с базой. За пределами же атмосферы Тед без помех разогнался и заложил пару виражей, компенсируя излишне, с его точки зрения, аккуратный и скучный взлет.
– Станислав Федотович, а давайте поближе к звезде подлетим? Там поток лучевой энергии будет плотнее, можно попробовать по метеоритам пострелять, как из лазера!
Соблазн был велик, но капитан все-таки покачал головой:
– Как-нибудь в другой раз, когда не будем никуда спешить. Бери курс на таможню, надеюсь, она не придерется к нашей обновке.
Обвеска таможенников заинтересовала, но исключительно в духе «во эти гуманоиды дают!». Они даже попросили у капитана разрешение сголографироваться на фоне корабля, уверяя, что он поразил их по всей длине сердечной трубки, но не уточняя, чем именно.
На симбионтов пришлось предъявить ветсправку и поочередно открыть контейнеры (Полина так и сяк прыгала за спинами таможенников, но почти ничего не рассмотрела), в трюме ничего существенного не прибавилось, разве что туда прошмыгнула Котька, которая попыталась изловить скорессу и отвалилась только на середине стенки, заверив таможенный «штамп» длинными царапинами от когтей (увы, не рассасывающимися).
Станислав приготовился снова утешать леразийцев, но, как оказалось, рано.
– Ага!!! – просияли те встопорщенными чешуйками. – Процыкулыр!
Оба таможенника воззрились на Полину с немым восхищением: добрый гуманоид пообещал привезти им контрабанду – и сдержал слово!
– Какие-то проблемы? – забеспокоился капитан.
– К нашему величайшему сожалению, вывоз с планеты неразделанных процыкулыров недопустим, – торжественно сообщил таможенник.
– Это же всего одна штучка, для личного использования! – возмутилась Полина и, покосившись на ехидно перешептывающихся Дэна с Тедом (пилот уже тоже успел огрести по рукам за покушение на святыню), мстительно добавила: – Исключительно личного!
– Но перед вывозом с планеты вы должны были снять с него кожуру и нарезать ломтиками, – непреклонно возразил леразиец.
Полина припомнила, что в новобобруйском супермаркете процыкулыр продавался в упаковках по пятьдесят – сто грамм, но девушка думала, что это из-за заоблачной цены, а не дурацких таможенных правил.