Как ни странно, дополнительных объяснений не понадобилось.
– Ясно. – Вениамин вытащил из кармана пачку медицинских бланков и принялся быстро-быстро писать на верхнем, а в заключение содрал защитный квадратик с поля для отпечатков и заверил справку. – Держите.
Таможенник принял листок, посмотрел на него, потом на доктора Луга. Тот не без труда сфокусировался на профессионально корявом почерке коллеги и гортанно заквакал, видимо переводя с интерлингвы на леразийский, а заодно с медицинского на понятный.
Теперь таможенник уставился на Полину, да так пристально, что та смутилась и вжалась спиной в колонну.
– Что ж, это меняет дело, – наконец решил леразиец. – Вы можете забрать процыкулыр, и, надеюсь, эта жертва будет ненапрасной.
Изнывающей от любопытства команде пришлось дожидаться, когда капитан с доктором выпроводят из корабля скорбящих таможенников и абсолютно счастливого (и все еще слегка пошатывающегося) доктора Луга, помимо шприцев сжимающего в лапках несколько упаковок шипучих таблеток аскорбиновой кислоты и чем-то очаровавшую его розовую баночку для анализов.
– Вениамин Игнатьевич, а что вы там написали?!
Доктор сперва хитро усмехался и поигрывал бровями, делая вид, что это врачебная тайна, но потом все-таки сжалился:
– Принимать натощак по одной штуке три раза в день, три-пять дней.
Полина озадаченно уставилась на лежащую посреди стола глыбу:
– Э-э-э…
– Я имел в виду семена, – пояснил Вениамин. – В одном плоде их десять – пятнадцать штук.
– А-а-а, так они боятся, что я выращу собственный процыкулыровый сад? – сообразила Полина.
– Эх ты, биолог! – добродушно пожурил девушку доктор. – Процыкулыр – эндемик с крайне низкой всхожестью и нежными ростками, чудом сохранившийся со времен здешнего мезозоя. Разумеется, его можно клонировать и даже генномодифицировать, сделав более живучим, но леразийцы безумно гордятся уникальностью своих деревьев и разводят их только естественным путем – по всему городу расставлены специальные плевательницы для сбора семян, неужели не заметила?
– Я зоолог, – смущенно проворчала Полина. – В растениях я не очень разбираюсь… А вы откуда все это знаете?
– От доктора Луга. Он меня угощал этой штукой и заодно целую лекцию прочел, какой это древний и уважаемый фрукт – леразийцы даже просят прощения, когда его разрезают! Если разрешить вывоз цельных процыкулыров, то их семена будут выброшены в мусорку или пойдут на сувениры, а это недопустимо.
– Ага, а убивать и поедать некондиционных детенышей и перерабатывать своих покойников на консервы и удобрения – допустимо?!
– Вот именно, леразийцы – очень практичная раса! Поэтому использовать семена в медицинских целях можно, а дать им бесцельно пропасть – нет.
– Так что придется тебе честно их съесть, мы проследим! – с ухмылкой пообещал Теодор, щелкнув по боку плода. Звонкого гула, как у арбуза, не вышло, но Полина все равно ревниво подгребла его к себе, защищая от дальнейших посягательств.
– А что вы в графе «диагноз» написали? – спохватилась она.