Аль-Мансур взмахнул обеими ногами одновременно и, интенсивно работая ластами, поплыл вниз, к самому дну.
Рамон чувствовал восторг, близкий к эйфорическому. Он был подобен рыбе! Он плыл под водой, и ему не надо было выныривать на поверхность, чтобы сделать вдох! Это была его стихия. Он мог жить там, где не мог оставаться дольше нескольких минут ни один другой человек. О, да! Только ради одного этого стоило заключить договор со странным и подозрительным посредником Элишем Турсуном. Будь он хоть сам Дьявол!
Однако, после того, как схлынула волна первого восторга, Аль-Мансур обратил внимание на то, что ему постоянно приходилось прилагать усилие для того, чтобы оставаться на глубине. Баллон за спиной увеличивал объем тела, и вода так и норовила вытолкнуть его на поверхность. Вот тут-то Аль-Мансур и сообразил, почему аквалангисты в прошлом использовали широкие пояса с кармашками для свинцовых пластин. Он, разумеется, читал про эти пояса, но поначалу не придал им большого значения.
Изготовить пояс со свинцовыми вкладышами было совсем просто. И после второго успешного погружения Аль-Мансур сообщил Элишу Турсуну, что у него все готово и они могут ехать.
Честно признаться, рамон очень надеялся на то, что Элиш Турсун отпустит его одного, а сам останется дожидаться результатов в кластере. Уж очень неуютно чувствовал себя Аль-Мансур в присутствии посредника. Элиш Турсун не внушал ему страх и не вызывал раздражение. Он представлял собой очень странный и довольно редкий тип человека, от которого хотелось держаться в стороне. По совершенно непонятной, необъяснимой причине. В кафе за его столик никто никогда не подсаживался. Если он первым входил в лифт, то остальные, даже если очень торопились, предпочитали остаться на площадке, чтобы дождаться следующей кабины. Что любопытно, к этому невозможно было привыкнуть. Чем дольше Аль-Мансур общался с Элишем Турсуном, тем меньше ему хотелось видеть посредника или разговаривать с ним. А ехать неделю вдвоем через пампу – это могло оказаться серьезным испытанием. Разумеется, Аль-Мансур был профессионалом и знал, как следует себя вести с работодателем. Конечно, он был уверен, что не сорвется и не начнет высказывать Элишу Турсуну все, что он о нем думает. Но все равно рамон предпочел бы путешествовать в одиночестве.
Но – нет!
Элиш Турсун безапелляционно заявил, что отправится вместе с рамоном на поиски хранилища. Потому что он должен будет сразу же забрать из его рук искомый предмет.
Как ни хотелось Аль-Мансуру избавиться от компании Элиша Турсуна, спорить с ним было бесполезно. Делать было нечего – рамон начал готовиться к экспедиции, в которой предстояло принять участие двоим.
Неделя – туда, неделя – обратно. Ну, и работа на месте займет никак не меньше пяти-шести дней. И того – три недели. А квад – не грузовик. Тут требовалось все точно рассчитать, чтобы не набить машину лишним грузом и не забыть ничего необходимого. Понятное дело, в пампе рамон не пропадет. Но добыча еды будет отвлекать от главного, зачем они ехали к озеру. А значит, работа затянется. Значит, нужно будет снова добывать еду. Отправляясь на работу, Аль-Мансур предпочитал заниматься делом, а не кроликов стрелять. Так что, набивая квад оборудованием и провиантом, он делал это расчетливо и неторопливо. И все бы ничего, да вот только Элиш Турсун постоянно вертелся рядом и торопил рамона, как будто подозревал его в том, что он умышленно затягивает сборы.
К тому моменту, когда они выехали из кластера, Аль-Мансур чувствовал, что Элиш Турсун надоел ему, как овсяная каша без соли, которую в детстве бабушка заставляла его есть каждый день на завтрак, а иногда и на ужин. Рамон был абсолютно уверен, что как только задание будет выполнено и они наконец-то расстанутся, у него больше никогда в жизни не возникнет желания вновь встретиться с Элишем Турсуном.
Вопреки опасениям рамона, поездка прошла в спокойной, можно даже сказать, умиротворенной атмосфере. Поскольку заднее сиденье было завалено ящиками с провиантом, Элиш Турсун занял место рядом с водительским. Едва квад выехал за ворота кластера, посредник достал из сумки книгу и углубился в чтение. Он читал всю дорогу, отрываясь только чтобы поесть или вздремнуть. Аль-Мансура даже начало разбирать любопытство, что же это он читает с таким интересом? Но спрашивать он не хотел – боялся, что простой вопрос выльется в развернутую беседу. А заглянув как бы ненароком в книгу, что читал посредник, он понял только, что это были стихи. Сей факт серьезно озадачил рамона. В чем он никак не мог заподозрить Элиша Турсуна, так это в любви к высокой литературе. Хотя, впрочем, чего только не бывает в жизни.
Водить квад Элиш Турсун не умел. Во всяком случае, так он сказал. Поэтому всю дорогу за рулем пришлось сидеть Аль-Мансуру. Они ехали от рассвета до заката. Утром плотно завтракали, вечером как следует ужинали. В полдень останавливались ненадолго, чтобы на скорую руку перекусить тем, что осталось от завтрака.
Все было нормально. На удивление нормально. Им даже с погодой повезло. Всю дорогу светило солнце, но было совсем не жарко. И всего лишь раз, минут на сорок зарядил мелкий, вовсе не противный, скорее даже освежающий дождик. Аль-Мансур даже тент натягивать не стал. Хотя Элиш Турсун изъявил недовольство по поводу того, что дождь мешает ему читать. Ну, да это сколько угодно! Аль-Мансуру его недовольство было по карману.
Рамон находился в привычной для себя среде. Пампа была тем местом, где он чувствовал себя абсолютно на своем месте. Здесь ему не нужно было притворяться, изображая того, кем он на самом деле не являлся. Вокруг не было ни души, если не считать уткнувшегося в книгу Элиша Турсуна. И не перед кем было бравировать своей невозмутимостью и крутизной. В то время как в кластере на людях постоянно приходилось делать вид, будто ты лом проглотил. Потому что именно так по мнению всех вокруг должен выглядеть рамон-мусорщик, с которым стоит иметь дело.
На третий день пути Аль-Мансур настолько расслабился, что сам попытался завести разговор с Элишем Турсуном. Он поинтересовался у посредника, давно ли тот занимается своей работой. В ответ Элиш Турсун посмотрел на него так, что рамон сразу понял, что был не прав. Элиш Турсун не был рамоном, и на него очарование пампы не действовало.
Дальнейший путь они проделали в молчании.
Нет, конечно, они обменивались какими-то репликами и фразами. Но лишь строго в силу необходимости. Беседу на отвлеченную тему ни один из них более завести не пытался. С одной стороны, так оно было проще. С другой – странно как-то ехать в одной машине несколько дней и ни о чем не поговорить. Дальняя дорога любому язык развяжет. Но Элиш Турсун упорно молчал. И молчание это было не естественное, когда просто не хочется или не о чем говорить, а напряженное. Как будто посредник боялся сболтнуть невзначай что-нибудь лишнее.
Когда впереди показались холмы Сохо, Аль-Мансур почувствовал почти что облегчение. До места назначения ехать им оставалось чуть больше суток. А там, занявшись своим привычным делом, он сможет на время вообще забыть о существовании Элиша Турсуна.
Холмы Сохо, пожалуй, одно из замечательнейших мест в окружающей Треугольник Кластеров пампе. Невысокие, пологие возвышенности, плавно перетекающие одна в другую, невероятно красивы в любое время года, всякий раз по-своему. Древние руины на пологих склонах, почти полностью поглощенные зеленью, придают холмам Сохо особый, загадочный колорит. Из архивных документов Аль-Мансуру удалось узнать только то, что прежде холмы Сохо относились к так называемой «территории частных застроек». То есть дома, стоявшие некогда здесь, принадлежали разным людям. Рамон, как ни старался, все равно не смог представить, что за образ жизни они здесь вели. У них что, в каждом доме, как в кластере, имелось все необходимое для жизни, только в миниатюре? Или же существовала какая-то централизованная система доставки в дома еды, новой одежды и прочих вещей, без которых не обойтись в повседневной жизни?
Порой, когда было время и возникало желание, Аль-Мансур заходил в один из разрушенных временем домов на склоне холма. Переступая порог, он будто в аквариум нырял, с головой погружаясь в зеленоватый полумрак. Он бродил по опустевшим комнатам без дверей, выглядывал в затянутые плющом оконные проемы, касался пальцами странных выступов на стенах, пытаясь понять, что делали, чем занимались жившие здесь люди? Почему они предпочитали жить в одиночестве или очень небольшими группами? Подобный образ жизни ведут реднеки. Но ведь люди из прошлого не выращивали здесь скот. Аль-Мансур знал, что в те времена существовали крупные животноводческие хозяйства, занимавшиеся разведением скота. К тому же дома эти были построены во времена, когда люди еще стремились к объединению, понятия не имея, чем это для них обернется в дальнейшем.
ebooksa