— Обсудим и это, если излечишь.
Тиша на паркете постаивает, думает. И вопрос:
— Как и когда с ней начался этот абсурд?
Додик вздохнул. Взял-де я её из этих мест, полетали мы с ней, поплавали — и как энергично ни спали, не было абсурда. А год назад заглянули, мол, сюда от морей отдохнуть. Потом улетели в Санта Крус Тина на Рифе, где моя вилла, жена и закричи. От уговоров толку нет.
Тиша Усик говорит:
— Тут надо по технологии.
— Как это?
Тиша объясняет: она, дескать, упрётся в постель локтями и коленями, а я позади её зада лягу навзничь к нему ногами. И буду, мол, подошвами нажимать на её окорока: на тот и на этот. Потом и любите её и хоть сами орите — она ртом звука не даст.
Додик:
— Ага! Я её так же и вылечу!
А Тиша Усик ему:
— Покажьте ваши подошвы.
Олигарх, в кресле сидя, тапки скинул, ноги задрал. Завхоз смотрит и объясняет: во-первых, у вас-де плоскостопие. Во-вторых, из этой подошвы вам удалили три мозоли и из этой — четыре. Ну, и меж всех пальцев растут волосы, их выдёргивают, но сумки остаются. Все причины, мол, против технологии, и будет жена кричать, как кричала.
Додик велит:
— Свои покажь!
Тиша на паркет сел, красавки и носки снял, одну голую подошву олигарху к лицу, вторую. Обе нежные, как у младенца. Додик глядит, и видятся ему мировые отели Ритц, Негреско, Савой, Бурдж-аль-Араб. В каждом можно утомляться с женой — и ни от кого никакого возмущения.
Повёл Тишу Усика в спальню. При слабом свете Мануела, голей голого, распласталась ничком на постели, спит. И к этим, думает Додик, окорокам чужой мужик будет голые ступни прижимать! Так стало грустно — хоть вели подать щей.
Ну, а если не лечить, то ни в какой своей вилле не быть с женой в обоюдности, ни в каком отеле не спать. Только здесь и тони в любви, как муха в повидле в одной и той же кухне.
Разбудил он жену, сказал, какое принять положение. Она исполнила, глядит на себя в зеркало: что-то, мол, я растрёпана. А Тишу Усика вроде не видит. Додик говорит:
— Только парикмахера тут не хватает.
ebooksa