— Ну, как вам? — поинтересовался Громми, когда мы уже почти подошли к «Наташе».
— В целом — очень неплохо. Но это пока инженерный отдел. Кроме них, нам понадобятся и другие специалисты.
— Хм… Тогда не проще ли вам выкупить уже готовый коллектив?
— В плане?
— Мне тут птички нашептали, что пару недель назад из-за всей этой жути с нападением, в Токио расформировали один из филиалов Исузу. А что? Довольно старая компания. Так вот, многие из-за того, что город до сих пор отходит от катастрофы, всё ещё сидят без работы. Может быть, дать клич и подтянуть их?
— Было бы замечательно! Но есть один минус — строительство завода начнется только к концу недели. Марго говорит, что при правильном распределении ресурсов и времени, цеха они возведут минимум через пару месяцев. Да, документы на Михаэля Далласа уже пришли. Официально, мы открываем предприятие завтра! И нам ещё очень повезло, что «Дайкон» оставил свои помещения. Так бы постройка завода вообще могла занять год, а то и больше.
— Так вы их возьмите пока на минималку? Пускай там помогают строителям. Мусор таскают. Да, что угодно! У них семьи, кредиты и обязательные платежи. Вы представляете, какого это, получить удар по кошельку в такое время?
— Ты прав. Да, слушай, кинь удочку. Пристроим ребят! Пускай хоть как-то работают. Когда информация будет?
— Да я их всех к вечеру соберу. Мне не сложно.
— Громми — я твой должник! — пожав главному слесарю Токио руку, я сел в автомобиль: — Гарсон! Давай в военный госпиталь.
— Без проблем.
Инженеры меня устраивали. Им не нужно красиво выглядеть или быть сверхкоммуникабельными, ибо их дело в цифрах и грамотном воплощении в жизнь того, что на бумаге. А если ещё и работники из филиала подтянутся, то вопросы будут отпадать сами собой! Сформируем коллектив, за эти два месяца наберем, кого не хватает, и, как только всё установят и доделают — тут же начнем производство.
Права на постройку новых «DMC» мы выкупили у одной испанской компании, которые приобрели все акции ещё в 1984 году. Всё вместе обошлось нам всего лишь в сто двадцать тысяч долларов.
Ребята пожелали нам удачи, рассказав, как сильно мечтали возродить автомобиль. Правда, дело так и не выгорело. «Лорики» канули в лету, а чертежи продолжали пылится на складах на протяжении нескольких десятилетий. А ведь если подумать, не сними Земекис «Назад в будущее», то аналогичная история произошла бы и в моем старом мире. Одна картина решила судьбу автомобиля, сделав его легендарным. Интересно, сколько воистину потрясающих машин не увидело широкий свет?
— Ох, твою мать… — выругался Ноир, резко вдарив по тормозам: — Такое ощущение, будто в Токио какая-то вечная забастовка… Или митинг.
— Что там опять? — я выглянул между креслами: — Ммм… Боюсь, что это другое. Они выступают против Принцессы Аюми. Ну… Здесь ещё всё тихо и мирно. Полиция держит ситуацию под контролем.
— Какая разница, из-за чего эти бестолочи выходят на улицу? Главное то, что они мешают нам проехать. Это меня дико раздражает.
— Не стоит их обвинять. Народ вышел, чтобы показать свою позицию. С общественной точки зрения — это правильно.
— Думаете, в современном мире спецслужб и социальных структур, есть смысл мерзнуть с плакатом на улице? Кучка идиотов, что возомнили себя невесть кем.
— Почему же? Выходить с плакатом не актуально только в том случае, если страной управляет Парламент. Мощная правительственная машина, которая проедет по тебе и даже не заметит. Либо газовыми гранатами закидают, а потом всех пересажают, либо сделают вид, а затем накормят обещаниями. Второй способ работает всегда. Но в Японии есть Император. И сейчас, когда Великого Государя не стало, власти в меньшинстве. Им не у кого попросить помощи, поэтому они вынуждены самостоятельно решать подобные проблемы. И именно поэтому народ выходит митинговать. По сути… Не будь крота, Принцу Хато достаточно было бы просто появиться и поговорить с людьми.