– Что ты врываешься черт знает в каком наряде, да еще с усами? – вспылил Лодыгин.
– Если нужно, я быстро их отклею, – заявил старший лейтенант.
Потом он вцепился в левый ус, потянул за него, поморщился от боли и с треском содрал маскировку, так раздражавшую начальника. На коже, загоревшей за дни командировки, остался белый треугольник.
«Да лучше бы он их и не отклеивал, – подумал Лодыгин. – Теперь надо будет объяснять всем встречным-поперечным, откуда на фоне загара это бледное пятно над губой».
– Приклей их обратно!
– Есть приклеить! – Виктор водрузил усы на место.
Получилось несколько криво.
«Один черт знает, что теперь делать. Как объяснить послу, если он заинтересуется? На такие усы нужно по крайней мере два месяца, а Мишкин отсутствовал всего три дня», – озабоченно подумал атташе, а вслух сказал:
– Тебя послали мух отлавливать, а не усы клеить. Где они? – Он протянул в сторону подчиненного ладонь, развернутую кверху.
Мишкин молча подошел к столу. Взвизгнула молния. Из расстегнутой кожаной сумочки одна за другой появились и выстроились на столе три прозрачные полиэтиленовые баночки величиной с наперсток. В каждой из них сидело крылатое насекомое с удлиненным хоботком и черными крестиками на крыльях.
– Вот мухи! – Палец старшего лейтенанта показал на стол.
Мишкин, гордый за выполненное задание, выпрямился, принял стойку «смирно» и застыл в ожидании слов благодарности от начальства.
Первая реакция полковника не совпала с радужными ожиданиями старшего лейтенанта. Судорога сомнения исказила лицо военного атташе.
– Они точно ядовитые?
– А как же? – Мишкин оторопел от такого вопроса.
– Я к тому, что если мы пошлем в Москву обыкновенных мух, то с меня три шкуры спустят, да еще и козлом обругают. Растопчут, как того таракана на кухне.
– Не волнуйтесь, товарищ… – Старший лейтенант запнулся, крякнул и поправился: – Николай Васильевич, не переживайте. Мухи те самые, первый сорт. Я лично их у профессора Брегеля реквизировал. Какой ему резон простых мух по банкам раскладывать?
Полковник двумя пальцами брезгливо взял одну баночку, зачем-то понюхал, прищурил левый глаз.
Он посмотрел в нее, как в оптический прицел, навел его в лоб старшего лейтенанта и спросил с сомнением в голосе:
– А почему они у тебя не черные?