– Так, товарищ… Николай Васильевич, они только называются черными, а на самом деле серые, лишь крестики на крылышках, как уголь. Видите?
Лодыгин надел очки и, недоверчиво посапывая, поочередно осмотрел каждую пленницу.
– Чахлые они у тебя какие-то, – заявил он и недовольно покачал головой. – Как будто на тот свет собрались.
– Так, товарищ полковник, и вы на их месте, уж извините, зачахли бы. За трое суток, пока следы заметал, они вместе со мной километров пятьсот на машине и на мотоцикле отмотали. Две посадки в аэропортах и ни грамма еды! – горячо заступился за мух Мишкин.
– Так ты все это время не ел?
– Я-то ел, но не знал, как их кормить. Боялся страшно, что издохнут.
– Спал?
– Немного совсем, товарищ полковник.
– А почему не посылал эсэмэс? Я же тебе русским языком сказал, через каждые семь часов отправлять! Может, тебя надо было на английском инструктировать?
– Виноват, товарищ… – начал Мишкин.
– Надоел со своим полковником! У тебя других слов нет, что ли? – Нервозное состояние, в котором Лодыгин пребывал последние дни, опять дало о себе знать. – Москва, понимаешь, требует, а я молчу как партизан на допросе! Они спрашивают, у меня остатки волос на голове дыбом становятся, а от тебя ни звука! Почему молчал?! – Военный атташе ударил кулаком по столу.
– Потерял телефон, товарищ…
– Что значит потерял?! Мобильник был твоим оружием! На фронте за утрату оружия знаешь что делали?!
– Знаю, – грустно признался Мишкин.
– Вот то-то и оно. Радуйся, что сейчас не расстреливают, – остывая, произнес Лодыгин, и подумал:
«Что это я на парня взъелся? Мух он добыл. А мобильнику тому сто долларов цена в базарный день».
– Ладно, – сказал он примирительно. – Мух оставь тут и иди спать. Про задание никому ни слова. Понял?
– Так точно, товарищ полковник!
Мишкин круто, как положено по уставу строевой службы, развернулся, позабыл, что он в пляжных тапочках, хотел щелкнуть каблуками, но поскользнулся и чуть не упал.
– Извините, товарищ полковник, забыл, что не по форме. – Старший лейтенант виновато улыбнулся и вышел.