Эне. Ну, а коли откажется?
Фенест. Тогда делать нечего, полезай в петлю.
Эне. Поистине, если и есть место, где легко сыскать людей, на все согласных, так это ступени эшафота. Но как же удается им в столь краткий срок подробно наставить верующего на путь истинный?
Фенест. Однажды я в компании попов сходил в тюрьму, чтобы взглянуть на одного осужденного, родом из Нижнего Пуату, звали его Лакомб; правда что с тех пор он опять вернулся к прежней вере. Так вот, я сдуру приготовился к диспуту по всем пунктам – и напрасно старался, наши-то придают значение лишь главенству Папы, а во всем остальном сторговываются, как выйдет. Я даже рассердился: они ни словом не помянули ни о Чистилище, ни об индульгенциях (чего особенно избегают), а на расспросы мои отвечали, что, мол, все, касающееся до состояния души после смерти, для непосвященных – темный лес. Я еще спросил отца Байля[190], как он понимает отрывок о многочисленности райских обителей и лоне Авраамовом[191], на что он мне без обиняков сказал, как отрезал: «Читайте Святого Августина»[192].
Эне. Хотя мне и претит затрагивать столь высокие материи среди игр и забав, я не могу удержаться, чтобы не сказать вам: в этом он прав. Ибо святой Августин излагает сей вопрос в следующих словах: «Поскольку обители сии принадлежат к дому Отца Небесного, нечестивейшим почитается желание устроить там юдоль мучений». И вот как возражает он уповающим на существование еще чего-нибудь, будь то Чистилище или Преддверие Рая: «Таковое стремление не достойно истинного католика; всем святым заклинаю вас не делить жилища вашего с теми, кто впал в подобную пагубную ересь». Что же до лона Авраамова, то вот что он говорит по этому поводу: «Сколь жестоко вкладывать в него, на ком зиждется надежда наша, очаг мучений и адское пекло». И я берусь, не сходя с этого места, доказать вам правоту каждого из приведенных мною слов.
Фенест. О, вы меня весьма обяжете; а заодно растолкуйте мне одно неясное место у Шарона[193]. И, однако, уверяю вас, я знавал многих, что верили разом и в Чистилище, и в Преддверие Рая[194], что бы там о них ни говорилось.
Эне. Взгляните-ка на этого кривого верзилу-каменщика и на крестьянина рядом с ним. Они прервали игру, чтобы послушать нашу беседу. Так вот, они вечно спорят друг с другом, отчего работа у них, прямо скажем, не спорится; иной раз и до потасовки доходит, но им никак не удается договориться, и каждый, подобно вам, сетует на то, что другой столь несговорчив. Спросим-ка их; таких рассуждений и на диспуте в Сорбонне не услышишь, зато они будут куда забавнее, чем все наши с вами доводы. Я уж по физиономиям этих мудрецов вижу, что им не терпится высказать свое мнение.
ГЛАВА ДЕВЯТАЯ
Богословские рассуждения Клошара и Матэ
Фенест. Да, я вижу, кривой чуть не в рот нам лезет. Ну-с, куманек любезный, какое твое мнение о Преддверии Рая и Чистилище?
Клошар. Это вы, сталбыть, об Рае да Чистилище толкуете? Да я вас мигом на обе лопатки положу, в точности как наш проповедник: он на прошлой неделе разделал одного капуцинишку, что твоего борова на ветчину. А ну-ка, сударь мой, нешто врут, будто небо все как есть из одного куска скроено? Что вы на это скажете?
Эне. Он спрашивает вас, правда ли, что небеса составляют одно целое.
Фенест. Да-да, я его кое-как понял; не говорил ли я вам, что живал в Пуату? Все верно, куманек, я с тобою согласен; небо точно из одного куска скроено.
Клошар. Сталбыть, согласные вы? А нашему проповеднику чихать на ваше согласье. Ну-ка, вот вам еще загадка: нешто врут, будто небо выведено на манер свода?
Фенест. Ну конечно, потому и говорится: «небесный свод».
Клошар. Ну а коли уж дошло до сводов, тут я самый мастак и буду. В нашей округе все погреба со сводчатыми потолками мною складены; один так не меньше как в тридцать брассов[195] будет. А вот ежели кто из вас заявится сюда и давай дырявить стены да расковыривать своды, так что весь дом, того гляди, обвалится, нешто я буду стоять сложа руки да поглядывать на такие дела? Вот то же самое и с небом: Отец-то Небесный, небось, поважнее вашего птица, так нешто он даст разорять свод небесный да строить там разные чистилища да райские сени?! Что на это скажете?
Фенест. Фу, что за строительная теология? Ни черта не разобрал!
Эне. Сударь, попроси-ка его приятеля ответить ему. Эй, Матэ, подойди ближе да ответь Клошару, а то уж больно «умственно» он рассуждает.
Матэ. Монсеньор, я в Клошаровой премудрости вот на столечко не смыслю. Этот Клошар как зачнет колпаком своим размахивать, так у добрых людей в глазах рябит от маханья ейного, да от речей в ушах свербит. Помнится мне, вы однова спросили его, не собрался ли он вам голову снести.
Клошар. Уж такова у меня повадка. Да ладно, я ведь колпак-то и убрать могу.