Домик в Оллингтоне

Графиня отвечала утвердительно.

– Почему же вы скрываете это от меня?

И при этом начался тот скрежет зубов, который казался таким неприятным и страшным для мистрис Джорж.

– Потому что в этом я не видела никакой важности. Он приезжал повидаться с леди Джулией Дегест.

– Да, то есть он приезжал объясниться насчет этого Кросби?

– Надо так думать.

– И зачем вы позволили этой девчонке быть такой дурой? Вы увидите, что он сыграет какую-нибудь низкую штуку.

– О, никогда!

– Почему же она хочет выйти замуж за такого человека?

– Он настоящий джентльмен, и притом же имеет значение в обществе. Тут я не вижу ничего дурного. В настоящее время так трудно для девушки выйти замуж без денег.

– Значит, поэтому они должны выходить за кого ни попало. Сколько я вижу, так это замужество хуже, чем Амелии.

– Амелия, мой друг, вышла замуж очень хорошо.

– Гм! Вот уж ничего не вижу в этом хорошего. Напротив, по-моему, это чрезвычайно скверно, так скверно, что хуже этого ничего и быть не может. Впрочем, это ваше дело. Я никогда не вмешивался и не намерен вмешиваться в ваши дела.

– Я вполне уверена, что она будет счастлива, она так искренно привязана к этому молодому человеку.

– Искренно привязана к этому молодому человеку!

Тон голоса и манера, с которыми граф повторил эти слова, были таковы, что невольным образом составлялось мнение, что его сиятельство оказал бы блистательные успехи на сцене, если бы только внимание его было обращено на эту профессию.

– Я делаюсь болен, когда слышу подобные вещи. Она хочет замуж, так пусть же на себя и пеняет, я не могу этому помочь, только помните, чтобы здесь не вышло скандала насчет той, другой девушки. Если он из-за нее наделает мне хлопот, то клянусь… я буду ему хуже смерти. Когда же назначена свадьба?

– Говорят, в феврале.

– Чтобы при свадьбе не было каких-нибудь глупостей и издержек. Если она хочет выйти за клерка, так пусть и свадьба будет такая, какая бывает у клерков.

– Он еще до свадьбы получит место секретаря.