– Я знаю только, что он в Лондоне, – сказал Бернард.
– Надеюсь, он заедет к мистеру Кросби, – сказала Лили.
Но и на это Бернард не сказал ни слова. Он спросил Лили, что пишет ей Адольф? Лили отвечала таким спокойным тоном, какой только в состоянии была придать своему голосу, что в тот день не получала еще письма.
– Я рассержусь на него, если он не будет хорошим корреспондентом, – сказала мистрис Дель, оставаясь с Лили наедине.
– Нет, мама, вы не должны на него сердиться. Я не позволю вам сердиться на него. Помните, пожалуйста, что он мой жених, а не ваш.
– Но я не могу равнодушно смотреть, как ты поджидаешь почтальона.
– Я не буду поджидать его, если это наводит на вас дурные мысли относительно Адольфа. Я хочу, чтобы вы думали, что все его действия прекрасны.
На следующее утро почтальон принес письмо или, вернее сказать, записку, и Лили сразу увидела, что записка эта была от Кросби. Она поспешила перехватить ее у самого входа, так чтобы мать не могла заметить ни ее ожиданий, ни разочарования в случае неполучения письма.
– Благодарю тебя, Джен, – очень спокойно сказала она, когда запыхавшаяся девушка подбежала к ней с маленьким посланием в руках, и Лили удалилась в уединенный уголок, чтобы скрыть свое нетерпение.
Записка была так мала, что изумила Лили, но когда она распечатала ее, то изумление ее еще более увеличилось. В записке этой не было ни начала, ни конца, в ней не было ни приветствия, ни подписи, она заключала в себе только две строчки: «Завтра я напишу вам больше. Сегодня первый день моего приезда в Лондон. Дорога так утомила меня, что решительно не могу писать». Вот все ее содержание, и это было нацарапано на лоскутке бумаги. Что это значит, что он не назвал ее своей неоцененной Лили? Почему он не прибавил в конце уверения, что принадлежит ей на всю жизнь? Подобные выражения можно было бы, кажется, включить в записку одним размахом пера.
– А если бы он знал, – сказала Лили, – как я алчу и жажду его любви!
Прежде чем пойти к матери и сестре, Лили на несколько минут осталась одна, и эти минуты употребила на воспоминание своих обещаний.
«Я знаю, что все хорошо, – сказала она про себя. – Не так, как я, он думает об этих вещах. Он должен был бы пожертвовать на письмо последнюю минуту…»
И потом со спокойным, улыбающимся лицом она вошла в столовую.
– Ну, что он пишет? – спросила Белл.
– А что вы дадите, чтобы узнать, что он пишет?
– Я бы не дала и двух пенсов, – сказала Белл.
– Когда у тебя будет жених, то не знаю, согласишься ли ты показывать всякому его письма к тебе?
– Но если в письме заключаются какие-нибудь особенные лондонские новости, то, мне кажется, нам можно было бы узнать об них, – сказала мистрис Дель.
– А если, мама, в письме нет никаких новостей. Бедняжка, он только что приехал в Лондон, и притом же в это время года какие могут быть в Лондоне новости?