Вечный странник, или Падение Константинополя

Все это время Корти рассматривал рыбака.

— А в какое время дня принято ее вкушать? — продолжал он.

— Лучше всего за завтраком; впрочем, если вы придете на обед к его величеству, не удивляйтесь, если ее подадут среди первых блюд.

— Прошу прощения, что задержал, — попробую ее на завтрак. — После чего граф небрежно бросил рыбаку: — Оставайся здесь до моего возвращения.

Корти проводил церемониймейстера до восточных ворот дворцовой усадьбы, потом вернулся.

— А, ты все еще здесь! — обратился он к рыбаку. — Что ж, ступай с привратником на кухню. Повар отберет, что ему требуется на завтра. — Затем он обратился к привратнику: — А потом приведи этого человека ко мне. Рыбная ловля мне по душе, я хотел бы поговорить с ним о его ухватках. Возможно, он согласится как-нибудь взять меня с собой.

В итоге рыбака проводили в покои графа, где стоял стол с книгами и писчим прибором, — то была угловая комната, освещенная через два окна, выходящих на восток и юг. Когда мужчины остались вдвоем, они взглянули друг на друга.

— Али, сын Абед-дина! — произнес граф. — Ты ли это?

— О эмир! Та часть меня, что не превратилась в рыбу, и есть поименованный тобою Али.

— Велик Аллах! — воскликнул первый.

— Благословен Аллах! — отозвался второй.

Они были давними знакомцами.

Али снял с головы красную тряпицу и вытащил из ее складок полоску тонкого пергамента, покрытую надписями, которые не могла уничтожить морская вода.

— Держи, эмир! Это тебе.

Граф взял пергамент и прочитал:

Это тот, кого я обещал прислать. У него для тебя деньги. Можешь ему доверять. На сей раз сперва расскажи мне о себе, потом о ней; впоследствии всегда сначала о ней. Душа моя страдает в нетерпении.

— О Али! — просветлев, произнес граф. — Отныне ты — Али Праведный, сын Праведного Абед-дина.

Али удрученно ответил:

— Это хорошо. Но каково мне было здесь тебя дожидаться! Боюсь, из костей моих уже не вытравить сырость, которую надули туда зимние ветра, пока я сидел на палубе утлой лодчонки… Я привез тебе денег, эмир! Их хранение было для меня заботой, от которой другой человек состарился бы сильнее собственной матери. Я отдам их завтра, после чего вознесу двадцать молитв Пророку — благословенно имя его! — вместо одной.

— Нет, Али, не завтра, а послезавтра, вместе с очередной партией рыбы. Появляться здесь слишком часто неразумно — и в частности, сейчас ты должен уйти. Оставаться надолго так же опасно, как и приходить слишком часто… Однако поведай мне о повелителе. Стал ли он султаном султанов, каким стать обещал? Здоров ли он? Где находится? Чем занят?