— Ветер дует в сторону города или от него? — спросил он у старшего аги янычар.
— В сторону города, повелитель.
— Да славится имя Пророка! Построй Цвет Правоверных колонной, по фронту шириною с проем ворот, и позови герольдов. Я буду у большой пушки.
Послав коня на парапет, он оглядел оттуда распростертое перед ним пространство до самого рва — кладбище исчезло бесследно: впереди было темно от собравшихся орд, ожидавших сигнала. Удовлетворенный, султан обратил взор к востоку. Никто не знал лучше его, что звезды приказали начать штурм до восхода солнца, — их имена были ему известны, они успели стать его друзьями. Наконец бесконечно мягкое сиреневое зарево замерцало над вершинами гор за Скутари.
— За дело! — обратился он к пяти герольдам в златотканых камзолах. — За дело, и, памятуя, что вас ждет мягкое ложе в раю, трубите так, чтобы камни выпали из своих гнезд, — никогда еще не был Аллах столь велик!
Последовало общее наступление, описанное выше; нужно лишь добавить, что у ворот Святого Романа осаждающих не встретили лучники и пращеметатели. Ров здесь был заполнен почти до уровня земли, откуда шел кверху пологий подъем. Это порождало желание броситься всей толпой через холм, представлявший собой развалины бывших привратных башен.
Воспламененные грохотом барабанов и воем рогов, осаждающие ринулись в пролом — тысячная толпа достигла подъема и там застряла, парализованная собственным количеством. Бойцы топтали друг друга, дрались, многие сваливались с подъема на правую и на левую сторону. Большинство этих несчастных оставались лежать неподвижно, — может, они еще и были живы, но только умножали кучу из пик, щитов и изувеченных тел; крики о помощи, стоны и молитвы беспомощно тонули в реве, доносившемся сверху.
Джустиниани все это предусмотрел. За отдельными камнями на вершине холма он поставил кулеврины — на современном языке это называлось бы «замаскированная батарея» — и направил орудия на подъем; в качестве охранения он расставил тут же лучников и копьеносцев. Более того, на обоих флангах он расположил по отряду с таким же вооружением, выстроив бойцов под уцелевшей стеной, — в результате пролом оказался полностью защищен.
Кондотьер, стоявший в ожидании, услышал сигнал.
— Ступай во Влахерн к императору, — приказал он гонцу, — и скажи, что штурм вот-вот начнется. Поспеши. — Потом он обратился к своим бойцам: — Зажгите спички, готовьтесь сбрасывать камни.
Мусульмане добрались до края рва; в этот момент с пушек сорвали маскировку, и командир-генуэзец отдал приказ:
— Стреляйте, братцы! За Христа и Святую Церковь!
И со стороны христиан полетели пули, болты, камни и копья, легко пробивавшие тонкие щиты и одежду из шкур; однако орда напирала, точно река, прорывающая плотину. Они уже стояли на подъеме. Оглядываться было бессмысленно — за ними наступающие шли стеной, по обе стороны рва. Ложиться было бессмысленно — только утонешь в кровавом болоте. Вперед, вперед — или смерть. Ну и что, если весь подъем устлан убитыми и ранеными? Что, если нога скользит? Что, если запах горячей крови щекочет ноздри? Что, если руки, чья сила трижды умножена отчаянием, цепляются за ноги, которые, в свою очередь, попирают лица и груди? Живые ломили вперед — подпрыгивая, спотыкаясь, пошатываясь; на их вой: «Золото — добыча — женщины — рабы» из-за дымящегося холма отвечали: «За Христа и Святую Церковь!»
И вот, преодолев пологий подъем, первые нападающие добрались до тяжелого участка. Нет времени передохнуть, присмотреть место поудачнее — какой смысл разбираться, что ждет впереди? Им нужно наверх — наверх они и отправились. Их пронзали стрелы и копья, крушили камни, кулеврины выплевывали пламя им в лицо и, сметая с узких уступов, сбрасывали вниз, на головы и щиты товарищей. У кромки скалистого холма с пугающей скоростью росла гора тел, превращаясь и в препятствие для защитников прохода, которым она мешала стрелять, и в преграду для наступающих.
Зарево над горами Скутари медленно превращалось в рассвет. К Джустиниани присоединился император. С ним пришел граф Корти. Они сердечно поздоровались.
— Ваше величество, день только начался, а посмотрите, каковы потери магометан.
Обратив взгляд туда, куда указывал Джустиниани, Константин вгляделся в дымовую завесу, но тут же понял, что может принести реальную пользу, и, заняв место между пушками, обратил свое длинное копье против несчастных, которые карабкались на все растущую кучу, — некоторые без щитов, другие безоружные, почти все уже неспособные драться.
День разгорался, куча росла вширь и ввысь, пока наконец христиане не вышли на нее, навстречу все ломящемуся вперед врагу.
Так прошел час.
ebooksa