Собор Парижской Богоматери. Париж
В ту минуту, когда он вышел на свет под стрельчатый портал, в серебряной ризе с черным крестом, он был так бледен, что его можно было принять за одного из мраморных епископов, сошедшего с могильного памятника, чтобы встретить у порога смерти ту, которая шла умирать.
Она – такая же бледная статуя – не заметила, как ей сунули в руку зажженную свечу из желтого воска. Она не слыхала прочтенного секретарем суда обвинительного акта. Когда ей велели сказать «аминь», она сказала «аминь». Она несколько оживилась, когда священник отделился от своих спутников и подошел к ней один.
Портал «Красных врат» – Portail du Cloître. Портал на северной стороне трансепта носит название «Красных врат». Раньше он служил проходом в монастырскую обитель, расположенную рядом с собором Парижской Богоматери.
Тогда кровь бросилась ей в голову, и в застывшей душе проснулось негодование.
Архидьякон медленно приблизился к ней. Даже в такую минуту его глаза скользнули по ее обнаженному телу с выражением ревности, страсти и вожделения. Он сказал громко:
– Девушка, просила ли ты прощения у Бога за свои грехи? – Он наклонился к ее уху и прошептал (зрители думали, что он выслушивает ее исповедь): – Если ты будешь моей, я еще могу спасти тебя.
Она пристально посмотрела на него:
– Отойди от меня, демон, или я обличу тебя перед всеми.
Он улыбнулся страшной улыбкой:
– Тебе не поверят. Ты лишь присоединишь к преступлению буйство. Отвечай, согласна ли ты?
– Что ты сделал с моим Фебом?
– Он умер, – сказал священник.
В эту минуту архидьякон машинально поднял голову и увидал в конце площади, на балконе дома Гондлорье, капитана рядом с Флер де Лис. Он пошатнулся, провел по глазам рукой, пробормотал проклятие, все черты его исказились.
– Ну, так умри же и ты! – пробормотал он сквозь зубы. – Пусть никто не обладает тобой.
Подняв руку над цыганкой, он произнес погребальным тоном:
– I nune, anima anceps, et sit tibi deus misericors[124].
Это была страшная формула, которой завершались подобные мрачные церемонии. Это был сигнал священника палачу.
Народ опустился на колени.
– Kyrie, eleison[125], – запели священники под сводами портала.
– Kyrie, eleison, – повторила толпа, и звук этот пробежал по ней, как всплески морской воды.