Директор Ган переживал не лучшие времена. По моей просьбе его выкинули из Цюаня, и клан больше не брал его на работу. Тем не менее, найти его сумели и привезти в отель — тоже. Даже если клан не имеет над человеком формальной власти, остаётся власть неформальная.
— Садитесь, — повторил я, увидев, что директор буквально оглоушен моим появлением и временно утратил связь с реальностью.
Он встрепенулся и сел за стол.
Этот стандартный гостиничный номер — небольшой, из тех, что именуются «эконом-классом», должно быть, использовался кланом Чжоу именно для таких вот «разговоров по душам». Окно здесь было зарешечено, всей обстановки — обшарпанный стол и пара стульев. Стулья — крепкие, с подлокотниками. По следам на подлокотниках можно было сделать вывод, что предназначены они для цели вполне определённой.
Не знаю, успел ли директор осмотреть стулья. Но чувствовал он себя явно сбитым с толку, и это было хорошо.
Директор был одет в замусоленный, протёртый на локтях пиджак — остатки былой роскоши, а я — в новенький костюм, да ещё, поди, и от какого-то крутого бренда.
Я скинул пиджак, повесил его на спинку стула, сел. Заметил, что при лицезрении пистолетной кобуры у меня подмышкой глаза директора ещё больше вылезли на лоб. Потёр лицо ладонями, показывая Гану, что я устал. Что я устал в десять раз больше, чем он устал меня ждать. Проговорил:
— Прошу прощения за ожидание. Чай?.. Зелёный, чёрный?
— Н-нет, спасибо, — отозвался директор.
Бедный. Он понятия не имел, как со мной разговаривать. Вчера я был сопляком, которого он мог сожрать вместе с костями. Сегодня я стал кем-то, кто может карать и миловать, подчиняясь голосу из левой пятки. Ненависть, страх и растерянность гремучей смесью бурлили внутри директора Гана.
— Действительно, давайте уже быстрее покончим с этой ерундой, — кивнул я.
— Зачем меня сюда привезли? — резко спросил директор.
Это нормально. Ненависть будет вырываться вперёд время от времени. Главное не давать ей пищи.
— Как я уже сказал — нам нужно поговорить. У меня есть несколько вопросов… Сейчас, погодите секунду.
Я встал, открыл дверь и высунулся в коридор. Вейшенг, увидев меня, поспешил подойти. Я протянул руку к папке. «Зачем?» — спросил Вейшенг одними губами. Выглядел он и вправду удивлённо. Я нетерпеливо тряхнул рукой, и Вейшенг протянул мне папку.
— Прошу прощения. — Я вернулся за стол, открыл папку и уставился на лежащий поверх всех остальных бумаг рисунок крокодила, выполненный зелёной гелевой ручкой. Ребёнок, что ли, рисовал?.. У Вейшенга, кажется, есть дочь. — Итак, — начал я, — вы — господин Ган Бингвен, верно?
— Да, это моё имя, но…
— Год рождения — 4682-й, девятнадцатое ноября. Правильно?
— Да! — скрипнул зубами директор.
Я успел привыкнуть к тому, что здесь, в этом мире, европейское летоисчисление не в ходу. Который сейчас год в моём мире по китайскому календарю, я не помнил. И потому даже приблизительно не имел представления, что за год на дворе. 4739-й. Пожалуй, это всё, что мне следовало знать.