Парадиз

— В смысле, «обманул»? Зачем ему это делать?

— Чтобы ты вернулась домой, на Землю, и не мешалась ему на Хакензе, пока он разбирается с Селин. А мне он велел тебя эскортировать. Он знал, что ты решишь свергнуть Райли в одиночку, лишь бы спасти людей на Хакензе от теракта.

Не буду лгать, меня действительно удивила такая многоходовочка отца. С другой стороны, это было вполне в его стиле. Значит, всё-таки, он не совсем тупой. И тут я спохватилась и обратилась к Китти:

— Так погоди, зачем ты это говоришь при Вивьен? — Я прищурено оглянулась на свою мачеху, а затем прошептала Китти на ухо: — Она же из AUR.

— Бильге, я слышу, что ты шепчешь — я не такая глухая, — сказала Вивьен.

— Вот чёрт! — запаниковала я. — И что же, теперь ты нас убьёшь?!

Вивьен начала смеяться, как гиена, а потом сделала серьёзное лицо и взглянула мне в глаза.

— Да-а-а… — мрачно протянула она, — нет, конечно. Ты ведь моя дочь, Бильге. Мы — семья. Я ни за что в жизни не стала бы этого делать.

— Значит, ты работаешь на AUR и тебе плевать, что я прилетела сюда убить президента Райли?

— Бильге, всё не так просто, как ты думаешь. Но говори потише, на всякий случай, а то действительно проблем не оберёшься, — сказала Вивьен, а затем начала шептать: — Мы с твоим отцом в заговоре против заговора.

— Блин, чё серьёзно что ли?

— Ну, да, а что?

— Чёрт возьми, как же меня это достало. Серьёзно, мам, я уже заебалась от всех этих заговоров и политических интриг. Можно мне просто пойти в компьютер поиграть?

— Ладно, Бильге, можешь идти.

С облегчением, я вышла из кабинета, оставив Китти со своей мамой, и направилась в свою комнату. В свою старую, бывшую комнату. Надеюсь, там всё осталось на своих местах.

Войдя в помещение, я тут же увидела свой компьютер, а затем медленно прошлась. В комнате стояла моя кровать, мой телевизор, моя книжная полка, мой синтезатор, моя электрогитара с комбо-усилителем; все мои вещи лежали в том же самом положении, что я оставила их два года назад. Все мои книжки, все коробки из-под дисков для игровой приставки стояли в том же порядке. Кто-то в комнате прибирался все эти два года — вокруг не было ни пылинки. Я упала на кровать — она была по-прежнему такой же мягкой, как и раньше. «Господи, ты, боже мой! Какой кошмар!».

«Два года, сука! Два года! Ебать, наконец-то я вернулась!». Сколько же я настрадалась за эти два ебучих года. Я бы заплакала, но у меня не получилось.

Я глядела в потолок, словно на что-то магическое, а затем перевернулась к стене и увидела те же самые обои из моего детства. Как же странно. Словно и не было всех этих двух лет. «Может быть, это только сон? — спросила я себя, а затем взглянула на свои ладони: — Вот она я… и я здесь». Никогда бы не подумала, что вернусь обратно домой. Я ведь уже будто смирилась с этой утратой.

Я встала с кровати и ещё раз прошлась по комнате. Взяв электрогитару в руки и закинув ремешок на плечи, я попыталась поиграть, но звук был тихий. «Чёрт, вот же я гений! — спохватилась я и ударила себя по лбу. — Нужно же сначала комбик включить».

Я включила комбик, взяла медиатор в руки и кое-как поставила пауэр-аккорд на пятом ладу шестой струны. Это был… как же он назывался? «Ля», вроде бы. Сыграв аккорд, я опустилась на тон ниже, а затем поднялась обратно. Затем я сыграла «До». Я даже чисто мышечной памятью, вспомнила, как заглушать шестую струну средним пальцем, когда ставлю пауэр-аккорд на пятой. Затем я попыталась пробежаться по пентатонике в гамме «Ля» до самого верха, а затем, так же хреново, пробежалась до самого низа; потом повторила ещё раз и ещё. Конечно, я сбивалась, но мне было так хорошо снова держать в руках гитару. «Фу, как же я плохо стала играть!».