Ты смотришь в зеркало. Из его глубин на тебя взирает не слишком красивый, мрачный и настороженный тип — ты сам.
«Гожусь ли я на эту роль?»
Ты пытаешься представить на своей голове корону, но у тебя ничего не выходит.
А потом твое отражение в зеркале расплывается и пропадает. На его месте появляется Роуни. Она внимательно смотрит на тебя и качает головой.
И верно. Какой из тебя король? Тебе и с графством, если что, не справиться. На это у отца есть Хелген, твой старший брат, а ты… тебя готовили совсем для другого. Плохо готовили, как оказалось. Очень плохо. Вот сейчас, прямо сейчас нужно что-то решить, найти какой-то выход — а ты не можешь, не знаешь как…
«А что, если… заменить его кем-нибудь! — внезапно думаешь ты о своем сюзерене. — Кем-нибудь, кто подходит!»
Ты припоминаешь, как двенадцать невесть где подобранных простолюдинов, заколдованных опытным магом, принесли вассальную клятву его величеству Ремеру вместо вас и это сошло им с рук. Так, может, если найти стоящего мага и заменить твоего сюзерена кем-нибудь подходящим…
«Время… на все это просто не хватит времени… заговор вошел в завершающую стадию. Короля должны убить со дня на день, слишком поздно искать замену мерзавцу. Слишком поздно».
«Может, потом?»
«Это если ты останешься в живых, для тебя будет какое-то „потом“. А если погибнешь? И этот мерзавец не только взойдет на престол, но и останется на нем?»
Ты вновь припоминаешь, как казнили несчастного, взявшего на себя вину в последнем убийстве. Поскольку он был слугой твоего сюзерена, то твоему сюзерену его и отдали для окончательного приговора. А этот мерзавец, обещавший спасти… хладнокровно приказал повесить его, предварительно лишив речи при помощи магии, о чем сразу же после казни, посмеиваясь, сообщил тебе.
— Наверняка он сильно удивился, — сказал тогда твой сюзерен. — Впрочем, у него не было возможности высказать свои жалобы.
А ты стоял и думал, что точно так же он может когда-нибудь поступить и с тобой. И с любым другим, если придется. Лишить речи, сознания, воли…
Несчастный слуга хрипел и дергался в петле. Его вытаращенные глаза были обращены на единственного человека, который обещал спасти. На его господина.
Господин отвернулся.
— Подумать только, этот неуравновешенный тип чистил мне платье, — пробурчал он тогда.
Ты больше не можешь лежать, вспоминая все это. Ты не знаешь решения, но, продолжая созерцать потолок, вряд ли можно его найти. Ты вскакиваешь на ноги, торопливо одеваешься и, прихватив меч, выходишь из дома.
Все юные лорды, проходящие обязательную службу в дворцовой гвардии, снимают какое-либо жилище. Даже если у их родителей в столице имеются собственные особняки. Таково правило. Если ты благородный, тебе не обязательно спать в гвардейской казарме, но и жить дома ты тоже не можешь. Изволь снимать отдельное жилье, как любой другой офицер гвардии. Благородные лорды в этом смысле приравнены к офицерам. Разве что офицерское жалованье благородным юношам не положено. Кутить приходится на родительские деньги. Или учиться добывать их самому.
Ты покидаешь квартиру. Тебе срочно необходимо повидать своего сюзерена. Он, конечно, уже спит, но в этом нет ничего страшного. Ты и не собираешься его будить. Ты просто хочешь на него посмотреть. Говорят, спящие не умеют врать. Хорошо бы… потому что тебе непременно нужна правда. Та, которую ты и без того уже знаешь, та, которой ты так боишься.
Ночная столица в пятнах света и тьмы. Ты идешь, идешь… тебе кажется, что вот-вот произойдет нечто… нечто невероятное… однако ничего не происходит. Тебя даже не пытаются ограбить.