Король печально улыбается и качает головой.
— Я ничего не стану рассказывать вам, лорд Уллайн, — говорит он. — Сами ищите свою правду.
Тишина насмешливо ухмыляется тебе в глаза и исчезает.
— Но… — протестующе бормочешь ты.
Тебе кажется, что король гнусно подслушал твои мысли и нарочно сделал все наоборот. Если бы он сказал, ты мог бы потребовать доказательств. Ты мог бы поверить или не поверить, а он… промолчал.
— Ваше величество… — начинаешь ты. — Ради вас… я всех своих… предал… а вы…
— А я не желаю вам лгать, как ваши родители, и управлять вами, как тот, кто метил на мое место, не желаю дурачить вас каким-либо иным способом… ищите сами ответы на ваши вопросы, лорд Уллайн. А найдете — приходите. «Искусство управления государством» будет ждать вас. Я буду ждать вас.
— Остановись! — гремит голос твоего отца, и меч старшего брата замирает у твоего горла.
Свой собственный ты даже и не пытался обнажать. Ты приехал говорить, а не драться. И негоже предателю обнажать меч против тех, кого он предал.
— Но, отец! — Твой старший брат, лорд Хелген, смотрит на тебя с изумлением и ненавистью.
— Остановись, я сказал! — вновь гремит голос лорда Лэдона, графа Донгайля. — Ты чего-то недослышал? Или чего-то не понял? Заговор провален. Про-ва-лен. Меня, вне всякого сомнения, казнят, тебя, я очень надеюсь, всего лишь изгонят. Во всяком случае, я постараюсь сделать так, чтоб ты оказался ни в чем не замешан. Так что есть надежда, что ты отделаешься изгнанием. Вот только… кто примет графство?
— Но… но… но не этот же?! — Теперь брат глядит на тебя с отвращением.
— Когда нет ничего другого… пользуются тем, что есть, — вздыхает отец. И смотрит на тебя. — Так, значит, лорд Челлис был магом? — спрашивает он.
— Безумным магом, — уточняешь ты.
— Сильным? — интересуется отец.
— О да, — отвечаешь ты. — Еще каким!
— Жаль, я не знал об этом, — вздыхает отец.
— Он стал бы куда худшим королем, чем его величество Ремер, — говоришь ты.
И наталкиваешься на взгляд отца.
Наталкиваешься и понимаешь: все, что случилось с тобой до этого, — ерунда по сравнению с тем, что отец смотрит на тебя как на чужого человека. Ты боялся его ненависти, хуже самого худшего страха опасался презрения, но…