Массивное кресло из драгоценного черного дерева, покрытое искуснейшей резьбой и обитое золотым бархатом, было испакощено до неузнаваемости. По дереву разбежалась сеть тончайших трещинок, некоторые фрагменты резьбы были попросту выломаны и скалились щепками, распоротая обивка висела клочьями, заляпанными какой-то слизью. Развороченное сиденье обнажало свое нутро, до краев заполненное дрожащим ядовито-розовым студнем. Благородные топазы, украшавшие подлокотники и спинку, казалось, сперва расплавились в огне, а теперь застыли маслянистыми желтыми потеками.
От кресла несло паленым и еще чем-то тошнотворно-приторным…
Посреди всего этого безобразия, опустив руки, высилось долговязое чучело в лоскутном балахоне и несуразно огромных башмаках. Длинные волосы свисали нечесаной куделью, а из-под них посверкивали изумительно-зеленые глаза. Даже не зеленые — цвета морской воды в ясный полдень.
Рене открыла рот, но только и сумела произнести: «За что?!»
По толпе советников и придворных пронесся ропот, будто ветер по верхушкам сосен.
Чучело вскинуло голову.
— Мне придется сидеть на этих ступенях, а я не хочу, чтобы мою душу пятнала та мерзость, что тут пряталась! Плохие дела оставляют после себя чудовищ, мне пришлось их прогнать.
От стен послышался уже не ропот, а какое-то задушенное хрюканье.
Рене стояла столбом и растерянно переводила взгляд с чучела на собственный трон… и обратно…
Солнечный луч, вырвавшись из-за крыш, стрелой пролетел в распахнутое окно, отразился бесчисленными бликами от осколков люстры, метнулся к бирюзовым глазам…
Выглянувший из дверей Аделен едва успел подхватить падающее тело. Паскудное чучело грохнулось в обморок.
— Выпей. — Принц сунул в руки сестре кубок. — Пей!
Рене сделала глоток, закашлялась, вода из опрокинувшегося кубка пролилась на колени.
— Иди к тварям!
— Непременно, — кивнул Аделен. — Но сначала ты успокоишься. Что такого случилось?
— Ты еще спрашиваешь?! — Королева вскочила с кресла, в которое рухнула за минуту до этого, и снова принялась метаться по комнате. — Приволок мне… это… и смеешь утверждать, что он лучшее, что тебе удалось найти?
— Вообще-то я сказал «единственное», — невозмутимо поправил Аделен. — Но, в сущности, ты права.
— И ты предлагаешь мне взять на самую главную должность королевства заморыша, который за пять минут своего пребывания во дворце успел превратить мой трон в нечто настолько мерзопакостное, что мастера до сих пор спорят — стоит ли его вообще восстанавливать или проще сделать новый? Ты слышал, что он заявил в свое оправдание?
— Нет. Но мне передали.
— И как тебе это? При всем дворе ляпнуть, что он не желает сидеть на ступенях моего трона, поскольку там, видите ли, мерзость! А откуда мерзость взялась — от уборщиков и реставраторов? Нет, от неправедных деяний моих же собственных предков! И после этого твой «единственный кандидат» валится в обморок, поскольку он, оказывается, не переносит солнечного света. Мне теперь Совет в темноте проводить? Ночью?!