Хотя, конечно, многое зависит от преподавателя. Вот, например, наш «магик» Окьед, прошу прощения, профессор магических наук Окьед ар-Гиате, все очень толково объясняет; всегда поможет, если что не получается; никогда не орет (не то что экономичка, госпожа Алария ар-НесАк по прозвищу Труба), и — самое главное — Окьед дает такие интересные задания. В прошлую пятницу в качестве зачета по Иллюзиям он попросил соорудить «стр-рашенный морок». Я вообще-то не хвастаюсь, но в этом случае…
Я считаю, что за любимый предмет стыдно получить меньше «выше всяких похвал».
Начала я с того, что окружила весь Институт мраком (это, конечно, не совсем Иллюзия, но чего только не сделаешь ради создания соответствующего настроения). А дальше я крепко призадумалась: ведь сдавала я последней, и после целого ряда всевозможных привидений в кандалах, змей-мышей-пауков, зверских зубастых пастей и прочих кошмаров я поняла, что мои идеи неоригинальны и страшные завывания в темноте, летающие по классу горящие глаза, шорохи и прочие домашние заготовки не произведут должного впечатления. Все нервные особы нас покинули — кто выбежал, кто в обмороке. И тут меня осенило — каждый боится смерти. Нет, всерьез о ней в семнадцать лет не задумываются, но, с другой стороны, жить-то всегда хочется; так что смерти боятся все.
Не зря я часами сидела в библиотеке. Та волшба, что мне вспомнилась, была очень древней и, как половина Древних заклятий, мощной, но легко отклонимой. И еще — Темной, что я тогда напрочь упустила из виду.
Оттарабанив мгновенно всплывшую в памяти вербальную формулировку, я стала ждать результата. Вот сейчас свежеисторгнутое заклятие «собирается с силами» (вся Древняя магия — ужасно медленная), вот оно охватывает все большее и большее пространство, вот начинает захватывать в свои тенета находящихся в классе…
Каждый боится смерти. Главным образом из-за того, что не знает, чего ожидать за Порогом. Это заклятие, «Арнэ́м-тьйях Ваэ́рт», то есть буквально «почувствуй-себя-мертвым», создавало у человека, попавшего под его воздействие, иллюзию того, что он уже умер. Ему казалось, что он вышел из тела, и спустя некоторое время его засасывает в пространство, где нет ни ощущений, ни чувств, ни памяти, ничего — в пустоту, в смерть.
Древние темные маги Агноррэта этой волшбой сводили с ума целые армии. А сейчас эту пугающую магию можно отразить простеньким Хрустальным Щитом Букасса, который заключает сознание в кристаллообразный кокон, ограждая от влияния на разум. Но пара минут не слишком приятных ощущений обеспечена и прикрывшимся Щитом.
К сожалению, я всегда забываю, что далеко не все так же увлечены магией, как я. Поэтому когда я услышала жуткий стон совсем рядом, то поначалу растерялась. Но то я, а Окьед…
Первым упало заклятие, налагающее тьму, безжалостно им развеянное. Я все еще пребывала в ступоре: выпустив Древнюю магию, ее нельзя погасить, только отклонить. Я думала, это просто. Как глупо судить о других по себе: на полу валялось без памяти в жуткой, почти мертвенной неподвижности шесть девушек. То, что среди них была и Аэтта, «моя врагиня», меня совсем не обрадовало, скорее еще больше напугало. Она заслуживала иллюзорного зубастого демона, пытающегося ею закусить и распадающегося «при непосредственном тактильном контакте» (согласно учебнику), а никак не того кошмара, что я с ней нечаянно утворила.
— Ты где откопала эту… мерзость? — Окьед, кажется, был всерьез разгневан.
— В библиотеке, — такой беспомощной я себя еще никогда не чувствовала.
— В нашей библиотеке?! — маг был удивлен. — Книга по Темной волшбе?! Да еще такая древняя… Что за книга?
— Ну, тяжелая такая, потрепанная. Черная с серебром…
— С серебром, говоришь… оч-чень интересно. А называется как?
— «Ар Носебег Змар…» — послушно начала я.
— МОЛЧАТЬ! — такого крика я от него еще не слышала, куда там Трубе.
— В ч-чем дело? — спросила Заэле ар-Олскрок, слегка заикаясь, что после всего этого было не удивительно.
— Есть вещи, произносить которые не след, — Окьед воспользовался своим характерным «учительским» тоном, и я начала успокаиваться, — особенно молодым благовоспитанным девушкам, — закончил он, а я прыснула и окончательно пришла в себя.
— Я, кажется, знаю, что делать, — заявила я куда с большей уверенностью, чем ощущала.
Снять чары я не могу, но они мои, и я могу войти в них, то есть наложить их и на себя, частично оградившись от их действия.