Феномен

— Пятьдесят минут.

Максимов лучше других знал, почему Молоков так внезапно занервничал. И дело здесь совершенно не в боязни СМИ. С Воронским они более чем друзья, знакомы с юности и не секрет, что жена Молокова ведет бизнес с Воронским. Деньги там крутятся сумасшедшие, без Воронского все рухнет, новый владелец империи, золотой ребенок может не быть таким благосклонным к дяде Артему. Молоков как и все адекватные люди больше всего боялся потерять богатство и свободу.

— Я понимаю, вы расстроены, но коридор короткий, нужно принимать решение.

— Дождемся результатов экспертизы, — занервничал Молоков. — Найдите другое место. Времени еще полно, а вдруг и правда, связь наладят.

Бузунов не выказал ни одной эмоции, но кожа его горела ненавистью.

— Из всех пассажиров только двое ранее судимы, — вмешалась в паузу Гульнар Аббасовна, она перекладывала досье одно за другим. — Левандовский и какой-то Мухутдинов.

— Мухутдинов Богдан Александрович. Сорок лет, — Бузунов говорил по памяти. — Отсидел шесть лет за организацию тоталитарной секты, где провозгласил себя богом. Несколько сектантов по его указанию совершили ритуальное самоубийство. Притворялся священником РПЦ, но церковь официально от него отреклась. Вышел три года назад. Во внимание органов больше не попадал. Один из главных подозреваемых в захвате самолета.

— Владимир Иванович, я надеюсь, что вы найдете исчерпывающую информацию по вашей версии. Встречаемся здесь через час. И держите связь с диспетчерской, — приказал Молоков.

Максимов кивнул.

— Николай Валерьевич пока поддерживайте визуальный контакт с самолетом. Об изменении ситуации докладывайте незамедлительно.

Максимов, не дожидаясь окончания монолога Молокова, выбежал из кабинета. Кенжабетов говорил по телефону, они встретились взглядами. Если глаза и умеют кричать, то Максимова просто надрывали глотку.

Кенжабетов пожал плечами — связи нет.

Не это волновало сейчас Максимова больше всего. То, что он увидел на совещании лишь легкий разогрев, тренировка, прощупывание соперников. Бузунов соберется с силами и непременно нанесет ответный удар.

Максимов знал, куда он ударит.

Глава 4

Катарина ворвалась в кухню, задернула штору. Словно бомба, у которой только что закончился таймер, взорвалась у нее в голове. Она закричала, прижав ко рту полотенце — голос утонул внутри. Слезы лились, судороги сотрясали легкие, не удавалось полноценно вдохнуть.

Она не справиться, это выше ее сил.

Катарина потеряла счет времени. Воспоминания последних минут смешались в неразборчивый коктейль, только один ингредиент был в нем очевидным — кровь, лужи крови. Она чудилась ей повсюду, на полу, на одежде, на руках и лице.

— Миша, — позвала она.

Миша поднял голову с колен. Он был перепуган до смерти.