Феномен

Бузунов достал следующий документ, положил перед Молоковым.

— Это отчет военного летчика испытателя Вострикова, который я получил полчаса назад. Он проанализировал погодные сводки, а также подобные циклоны за прошедший год. По его информации погодные условия никак не повлияли бы на безопасность полета, а в подобной ситуации недельной давности ни один из лайнеров не корректировал курс. Капитан сам настоял на смене курса, хотя у него была возможность отказаться, — Бузунов развернул фото всем и ручкой прочертил линию. — Траектория курса теперь проходит в пяти километрах от Костромской атомной станции.

Бузунов бросил свою копию карты на стол перед Канжебетовым. Тот едва не подпрыгнул.

— Проверьте вычисления. Вы конечно можете утверждать, что пилот случайно скорректировал курс именно таким образом, но я в совпадения не верю. И я не допущу, чтобы окрестности Москвы превратились в Чернобыль.

— Что вы предлагаете? — спросил Молоков.

— Сделать то, что не решились американцы, — Он достал еще одну карту. На ней по кривой курса, были обведены красным несколько отрезков. — Мы высчитали места с наиболее сложным рельефом, отсутствием поселений в радиусе двухсот километров и возможностью перехватчиков быстро достигнуть цели. Обломки упадут в лесной местности, что гарантирует безопасность и отсутствие свидетелей.

— На борту сорок человек, а вы их уже похоронили, — вмешался Кенжабетов. — Нужно дать шанс диспетчерам восстановить связь.

— Я согласен с Михаилом, — добавил Максимов. — Решение поспешное и основано на домыслах.

— Также говорили и американские диспетчеры, — Бузунов подошел к своему креслу и обвел присутствующих взглядом. — Для понимания собравшимся, я хочу заметить, что заинтересованность Владимира еще и в том, что на борту находиться его родной брат.

— Володь, это правда? — Гульнар Аббасовна надула глаза.

Молоков посмотрел на него с растерянной жалостью.

— Это никак не связанно с тем, что я сказал. Я считаю им нужно дать еще время.

Молоков отвернулся еще раньше, чем Максимов закончил говорить. Он перекинулся несколькими фразами шёпотом с подсевшим рядом Бузуновым и обратился к Гульнар Аббасовне:

— С вашей точки зрения, каковы перспективы этого решения? — На слове «этого» он указал на Бузунова.

Гульнар Аббасовна сложила домиком губы, выкрашенные ярко-красным, отчего она выглядела намного старше своих пятидесяти трех.

— Простите, вы не могли бы нас оставить? — обратилась она к Кенжабетову.

Тот молча перевел взгляд на Максимова.

— Подожди меня снаружи. И обнови информацию у диспетчеров.

Кенжабетов кивнул и вышел.

— Артем Викторович, мне потребуется время, чтобы оценить последствия. Но по тому, что я вижу, мы не должны обнародовать тот факт, что самолет сбит нами. Владимир простите, что я так говорю, — она подбирала слова — Это такое несчастье в вашей семье.