Феномен

Максимов кивнул ей, показав, что все в порядке.

— Следует притянуть факты к аварии на борту по вине экипажа, а расследование взять под жесткий контроль. Иначе мы получим заголовки, что ФСБ сбивает гражданские самолеты. Нельзя забывать и об отрасли пассажирских перевозок, этот инцидент может существенно ее подорвать. Случиться паника.

Молоков прервал ее взмахом руки.

— Я все понял. Николай Валерьевич, сколько у нас есть времени до точки, когда лайнер окажется в безопасном коридоре?

— Тридцать шесть минут, если отдать приказ сейчас.

— Подготовьте все, установите визуальный контакт с целью.

Бузунов был слишком горд, чтобы кивать, унижая себя перед начальником, он слушал неподвижно, с поднятым выше горизонта победным подбородком.

— У вас есть идеи, кто из пассажиров мог быть причастен к захвату? Вы изучили досье?

— Мы еще собираем информацию, — сказал Максимов.

В комнату, как по команде, вошла секретарь Бузунова с кипой одинаковых папок, аккуратно прижатых к груди. Она положила по одному экземпляру каждому.

— Это то, что нам удалось собрать по каждому пассажиру, — говорил Бузунов. — Мы решили действовать параллельно со Следственным управлением, чтобы ничего не упустить.

Открыв первую страницу, присутствующие с ошарашенным лицом замерли.

— Да, действительно на борту находиться депутат государственной думы Глеб Воронской.

Молоков растерялся и даже не слушал. Он поднял фото и почти воткнул Бузунову в лицо.

— Почему вы мне не сказали сразу?

— Я собирался вам сказать.

— Вы понимаете, что начнется, когда узнают, что он погиб? Ему же два крупных СМИ принадлежат, у них контактов больше чем у президента, они все отроют, мы потом не отмоемся.

— У нас нет другого выбора, — парировал Бузунов.

Молоков повернулся к Максимову:

— Когда будут готовы результаты экспертизы?