— Разочарован? — Бестужев поглядывал на фонарь кабины, где вспыхивали недовольные слова Кости.
Тот осторожно потянулся, прислушиваясь к собственным ощущениям. Сделать движение в полную силу было страшно, и как оказалось — не зря.
— Сердце не запустилось, — произнёс Дмитрий. И вспомнив об этом, перестал улыбаться. — Ты пока на одном. Резко не двигайся, не нервничай.
Багиров снова фыркнул, думая, что нервы — это вообще не по его части.
— А эти?.. — он кивнул на браслет в ране на лапе.
Дмитрий отрицательно покачал головой:
— Эти могут восстановить повреждённые клетки. Но запустить мышцу можно только электрическим разрядом. Если вернёмся домой, попробуем.
— А ударом? — спросил Костя.
Бестужев отрицательно покачал головой:
— Чтобы сработало на твоём теле, это должен быть мощный удар. Я так не пробью.
— Ясно, — Костя вздохнул.
Чувство тяжести было довольно неприятным. Для него одного сердца мало. Даже просто дышать тяжело.
— Так чего не спишь-то? — спросил он.
Дмитрий усмехнулся:
— Не знал, как подействуют на тебя симбионты. Ждал.
В тот момент, когда увидел, что пошла кровь из пасти, единственной мыслью Бестужева было — надеть браслет на Костю. Передать ему вещество, способное заживлять повреждения. И Дмитрий осознал риски раньше, чем придумал, как это сделать.
Ирс упомянул модификацию рэк-симбионта в составе мутации мегистотерия. Неизвестно совместимы ли они. Но выбора уже не было. Либо рискнуть и попробовать, либо смотреть, как Багиров умрёт.
Браслет был рассчитан на руку человека, так что Дмитрий воспользовался когтями Кости, чтобы рассечь ему запястье, и вогнал металлический ободок прямо в мышцу. Пришлось помучиться, чтобы совпало положение вводного отверстия с веной. Иначе браслет не активировался.
Багиров усмехнулся, глядя на голые места на теле Дмитрия:
— С себя снял. Поэтому костюмчик рассосался? Как ты это сделал?