Черная зима

Страд растерялся. Беды, вызванные последней Червоточиной, возникшей над Баумарой, настолько поглотили его, что все события, этим бедам предшествовавшие, казались не более чем сном. Тем не менее, они происходили в действительности: и поездка в деревню Чешуйка, и тренировки с мракоборцем, и поход в Струпья, и бой в «Ларгузе» — и все прочее, включая занятия с мастером Намусом…

— С Намусом? — переспросил удивленный староста Гармадт.

Страд кивнул, представляя толстого прозревателя с лоснящимся лицом, его делано-печальную улыбку и снисходительный взгляд янтарных глаз.

— Хм, вот ведь как бывает… Недаром говорят, что Баумэртос тесен, — задумчиво пробормотал пожилой прирожденный.

— Что вы имеете в виду? — Страд пока ничего не понимал, но чувствовал, что узнает что-то интересное.

— Мастер Намус наш земляк. Он родился и вырос в Хлопковой деревне. А еще был очень дружен с твоей матерью. Лаада и Намус знали друг друга с детства, и многие говорили, что со временем они станут мужем и женой. Возможно, так и случилось бы, если бы в деревню не приехала семья Стримуса. И Лааде, и Намусу, и твоему отцу было тогда лет по пятнадцать. Лаада и Стримус сразу поладили, что очень не понравилось Намусу. Их отношения с Лаадой стали портиться. Конечно, твоя мама была этим расстроена, она не хотела терять друга, но… — староста Гармадт развел руками. — В конце концов, Намус чуть не искалечил Стримуса. Он и Лаада в очередной раз ссорились, твой отец вмешался. Завязалась драка. Намус всегда был слаб физически и проиграл бы Стримусу, если бы не магия. Сложно сказать, где он выучил заклинание солнечного копья… И счастье, что оно прошло вскользь, лишь распоров Стримусу бок. После этого случая семья Намуса уехала, Стримус и Лаада поженились, и родился ты.

«А потом…» — Страд опустил голову и оборвал мысль о Червоточине, унесшей жизни мамы и папы.

Рассказ старосты Гармадта удивлял, но в то же время многое ставил на свои места. Толстяк-прозреватель знал, что Страд — сын Лаады и Стримуса, человека, который, пусть и не намеренно, отобрал у него любовь. Поэтому и относился к Страду, мягко говоря, с неприязнью.

— Баумэртос действительно тесен, — задумчиво пробормотал тот, вспоминая лица родителей.

Внутри стало очень больно.

— Прости, что разбередил рану, — староста Гармадт положил Страду руку на плечо. — Но, думаю, ты должен был узнать.

Страд в ответ кивнул.

— Тебе пришлось многое пережить, — продолжал глава Хлопковой деревни. — Сначала гибель родителей, теперь с наставником случилась беда. Твоих маму и папу не вернуть при всем желании. Но вот спасти мастера Дролла можно. И я приложу все силы, чтобы помочь тебе в этом.

Подняв голову, Страд посмотрел на старосту Гармадта. Тот улыбнулся.

Все верно. Прирожденный хоть и в возрасте, но по-прежнему превосходный маг, владеющий и боевыми заклинаниями, и целительскими, и стихийными, и многими другими, без которых поход в Жадные болота стал бы в разы труднее и опаснее.

«Мы справимся, — Страд впервые за долгое время почувствовал уверенность. Точнее — не ее саму, а лишь отголоски, но это уже было хоть что-то. — Главное, чтобы Дролл продержался».

Он вспомнил наставника. Прежнего — полного сил, требовательного, строгого, способного справиться с любой задачей. И понял, что очень соскучился. По тренировкам и последующим разборам ошибок, по заданиям, по книгам мракоборца… Чтобы отогнать мрачные мысли, Страд представил сложенную из камней арку — и Дролла, выписанного из госпиталя, полностью исцелившегося, возвращающегося домой.

Со всех сторон послышались взволнованные голоса, крики. Страд тряхнул головой, посмотрел на старосту Гармадта: тот поднял глаза к серому, по-прежнему сыплющему снегом небу, по которому расползалось облако черного дыма.

— Вот и она, — пробормотал глава Хлопковой деревни.

Глава 17