Надя шагнула в её сторону, и Наташа вдруг переместилась — на самом деле она не двинулась с места, но стала как будто чуть дальше. Она произнесла:
— Я сейчас расскажу. Тебе лучше услышать от меня. Об околдованном Антоне Александровиче, ведьмах, фамильном заклятии и колоде карт. А ещё о тех, кто закопан на кладбище ведьм.
— Где?
Вокруг Нади зашевелились тени. Наташа протянула руку:
— Мам, у нас не так уж много времени. Моя подруга Маша только что влезла в окно чужого дома. Закрой глаза и представь, что берешь меня за руку. Пожалуйста.
2.
Маша не могла отвести взгляда от лица, которое плавало в пластиковом ведре. Кожа на впалых щеках, на лбу и вокруг побелевших губ пузырилась и с шипением сползала крохотными лоскутками. Зубы в приоткрытом рту были чёрные-пречёрные, будто та, мёртвая, Маша только что наелась шоколада.
— Я не понимаю…
Привязанный мужчина отчётливо хихикнул. Взгляд у него всё ещё был непередаваемо безумный.
Голоса в голове.
— Но как такое могло случиться?
— Я хочу знать, — прошептала Маша. — Ничего не понимаю… Наташа мне не сказала. Она должна была сказать! Я, блин, вообще-то здесь из-за неё.
Она крепко зажмурилась и неожиданно для себя представила, как протягивает руку и дотрагивается до мёртвой плоти в пластиковом ведре.
Лицо оказалось бугристое и влажное. Под кончиками пальцев с тихим чавканьем лопались тугие вздутые нарывы. Ощущения были настолько реалистичные, что Маша едва не вскрикнула от удивления. А потом она увидела человека из администрации.
Он выплыл из темноты сознания, будто открывал входную дверь, впуская в квартиру (Машину квартиру!) пятно желтого света.