Седьмой грешник

— Мерзавец! — выругалась она, добавив еще и уточнение. — В последние дни он мне проходу не давал! А ему, значит, вот, что надо было — оказаться в нужное время в нужном месте!

— Может, он просто тебя охранял, — спокойно предположил Майкл. — Тебе не приходило в голову, что тебе угрожает опасность?

Дейна побледнела.

— Нечего меня пугать.

— Видите ли, я еще кое о чем подумал, — медленно произнес Майкл. — Все, включая Энди, считали, что главную опасность для него представляет Джин. А я в этом не уверен. Судите сами — легавые не спецы в латыни, и башка у них устроена просто и ясно, за что их всегда превозносила Джеки. Они и сами напали бы на след, если бы увидели, как эта семерка написана. Ди Кавалло знал, конечно, наши настоящие имена, ведь он уже проверил наши подноготные в посольствах и где только можно еще. Но ведь доказать-то он ничего не мог. Вот они вчера и разыграли этот липовый спектакль. Что бы они делали, не добившись признания...

— Так, так, — нетерпеливо перебила его Дейна. — Но при чем здесь я?

— Семерка ничего никому не говорила, пока они не знали мотива убийства, — невыносимо медленно продолжал рассуждать Майкл. — Пока Альберта считали просто чокнутым, навесить на Энди убийство никто не мог. Кстати, почему-то никто не задался одним вопросом. Ведь Энди, украв записи Альберта, подкинул тому свои бредовые заметки. Но вот вопрос — как же он мог украсть работу и оставить Альберта в живых? Он ведь знал, что парень помчится жаловаться.

Дейна, безуспешно пытавшаяся переварить малопонятную версию, изложенную Майклом, молчала. Но тут на помощь ей пришел Тед:

— Ладно, Холмс. Так как же Энди пошел на такой риск?

— Какой там Холмс! Я даже на Ватсона не тяну. Но как раз об этом мы и говорили с Джеки по пути сюда. Не сознайся Энди, мы бы так ничего и не узнали... Но Джеки считает, что Энди пытался убрать Альберта еще на вечеринке, подсунув ему спиртное с наркотиком или чем-то подобным. Однако не получилось. Но это типично для Энди — с Джин он сначала тоже действовал наобум, а уж потом взялся за дело всерьез.

Дейна глубоко вздохнула.

— Ну а со мной-то что же? — воскликнула она. — Ты же сказал...

— Вот к этому я и подхожу. Как я уже говорил, ди Кавалло вряд ли мог бы сам додуматься до мотива. Он не ученый и поверил нам, что Альберт дурачок. Но двое из нас достаточно хорошо разбираются в предмете, которым занимался Альберт, и могли правильно оценить его работу. Эти двое — ты, Дейна, и Тед. Тед — израильтянин и мужчина, едва ли Альберт избрал бы его в собеседники. А вот ты как раз...

Дейна позеленела.

— Я и знала, над чем он корпит. А разве никто из вас не знал?

— О Боже, — пробормотал Хосе и хлопнул себя по лбу. — Поверить не могу! Ты знала?

— Ну да... Я имею в виду...

— Ты знала, — зарычал Хосе. — Знала, что этот несчастный дурак вовсе дураком не был, что жалкие писульки не могут принадлежать ему. Знала, что он сделал важное открытие! Почему же ты ничего не сказала полиции, когда они решили, что Альберт покончил с собой?

— Да, но... — Дейна чуть не плакала. — Я же не думала об этом в такой связи... Мало ли почему люди кончают с собой! Откуда я могла знать, что у него дома нашли не его записи? А потом, я и не вслушивалась в эту его дурацкую теорию, я так и считала, что она дурацкая! Вы же знаете, он от меня не отлипал и все твердил только о своем, а я и внимания на его бред не обращала...

— Ладно, ладно, — стал успокаивать ее Тед. — Мы понимаем. Отсутствие воображения, — печально пояснил он остальным, — в сочетании с чрезмерно раздутым эго... Чего уж тут ждать? Вспомните Жаклин, она же говорила — мы не слушаем друг друга.