— Спасибо тебе, Моран, — мой голос охрип и стал еле слышен, — я вернусь, как только смогу.
Когда я его отпустила и убежала собирать вещи, он так и стоял там, около стола с обедом, смотря в мою сторону серыми, изумленными глазами
Глава 9. Разбитые льдинки
Я чувствовала себя как маленькая, летящая вниз стеклянная фигурка. Вот-вот, ее крохотная голова коснется пола, и разлетится на сотни осколков. Очевидная неотвратимость. Факт того, что жизнь, и без того похожая на кусок мятой бумаги, начала еще и гореть.
Волны.
Я смотрела на них все время плавания. Может, меня укачает, и я слягу, как Силестина, в беспамятстве и сне, чтобы ничего не чувствовать и ощущать. Это было почти невыносимо.
Все это!
— Я думала, — говорила я с морем, стоя на палубе, — что день, когда я вернусь в ваши теплые воды, будут самыми счастливыми. Но почему мне тогда так больно?
Естественно, никто мне не ответил. Как всегда. С тех пор как умерли те, кто должны были меня защищать.
Даже когда наш белый дворец мелькнул на горизонте, мне легче не стало. Не было детских воспоминаний или тепла в груди, как при возвращении домой. Я поняла, что любила не замок, а тех — кто в нем жил.
Фигурка в сантиметре от пола.
Корабль причалил.
Жители Эфии в удивлении и страхе распахнули рты, когда огромное северное судно, похоже на черную глыбу, причалило к нашему порту, как два месяца назад, чтобы захватить страну окончательно.
Но увидев мою маленькую фигуру в светлом платье, сбегающую вниз по трапу, кажется, чуть успокоились.
Я не видела солнца. Не чувствовала тепла. Не слышала родного наречия у встречающих слуг. Только собственный голос твердил в голове: Мама, мама, мама!
Первым, я заметила министра, который тогда, увел нас сестрой в маленькую комнатушку, и определил нашу судьбу.
Мистер Робертс. Я вспомнила этого старика. Папин министр иностранных дел.
Он тут же поцеловал мою руку, и поприветствовал:
— Добрый день, Ваше Высочество. Как добрались?
Хах, высочество. Давно никто меня так не звал.