Я всегда думала, что делаю благое дело. И считаю так по сей день. Говорят, когда час смерти близок - перед глазами проносится вся жизнь.
Поступая в военный институт, как желали дед с бабушкой, я понятия не имела чем это кончится. Что папка с грифом "совершенно секретно" окажется в моих руках, а человек в форме будет выжидательно смотреть на меня. Потом все сливалось в маски, фальшивый смех и слащавый голос. И теперь, будучи в этом холодном месте мне остается только вспоминать. Знаете, помогает не сойти с ума...
1.0 — создание файла в Книжной берлоге Медведя by ViniPuhoff
Лена Савченко
Игра со смертью
Файл создан в Книжной берлоге Медведя.
Пролог
- Я люблю тебя.
Я любила говорить это на русском. Именно ему, никому другому. От этого вынужденного и бесконечно фальшивого немецкого "Ich liebe dich" меня тошнило, как и от этого длинного мундштука, в который раз за разом вставлялась длинная сигарета. У нее даже привкус был тошнотворный, хотя многие Damen расхваливали этот табак и потому мне тоже приходилось затягиваться со слащавой улыбкой, рассыпаясь в благодарностях тому, кто снабдил меня очередной пачкой. Я никогда не покупала сигареты сама, мало что вообще покупала на свои деньги, которых правительство, впрочем, выделяло предостаточно.
- Я люблю тебя.
Больше всего мне нравилось, когда он говорил это. Когда называл по имени, моим родным именем, а не это "Hanna, Schatz!", от которого тоже воротило. Хотелось засадить в эти пьяные глаза шпилькой, да ещё и провернуть хорошенько, так, что бы помучить. После ненавистных каблуков ужасно болели ноги.
- Это закончится, я обещаю.
Обещания всегда ими и оставались. Мы погрязли в этом дерьме по самые уши. И как бы не пытались вырваться, раз за разом все попытки срывались в бездну. А когда по радио прозвучали роковое «Сегодня, 22 июня 1941 года...» уже появился единственный и настоящий повод. Я сражалась, изо дня в день вела свой бой не за верхушку, не за тех, кто после спляшет на наших костях, а за маленькие и злобные глаза, за тех, кто умирал на другой стороне этой войны.
Фальшивые стоны, чужие прикосновения, шепот "Gefällt es dir?" и вынужденность соглашаться, кричать, что нравится, хотя на самом деле мне никогда не было хорошо ни с одним из них. Кроме него.
Я дрожала всем телом от одного только осторожного объятия, когда нам удавалось побыть в двоем.
- Девочка моя.
Я таяла. Растворялась в его объятиях, мечтала спрятаться там навсегда и была в тот момент крайне слаба.
- Я люблю тебя.
- И я тебя.
Он целовал меня медленно, не жадно и не грязно, как они, лишь потом, когда я сама обхватывала его шею руками, он сильнее прижимал на вид хрупкое тело к себе.
- Я не хочу терять тебя.