— Что ты будешь делать?!
— Тихо. Не думай об этом. Закрой глаза и подумай о чем-нибудь хорошем.
— У меня жена осталась… дочке семь лет…
— Заткнись, — процедил я сквозь зубы и принялся за дело.
Отрезать пальцы складным ножом, пусть и острым, оказалось непросто. Что уж говорить про кисть. Я искромсал бедняге все запястье, и он закономерно отрубился от боли. Когда это случилось, я отбросил нож в сторону, взял винтовку и выстрелил в запястный сустав в упор. Полностью не оторвало, так что пришлось еще поработать руками, а затем открыть бессознательному туристу рот и запихать туда оторванную кисть. Охотник так и не очнулся — перестал дышать во сне, с торчащими из носа собственными пальцами и с кистью в глотке.
Как только все было кончено, зазвучала сирена. Я быстренько забрал у туриста патроны, и побежал искать укрытие. Нашел в последний момент, но оказалось, что боялся зря. Бомбы падали далеко, и даже их грохот на сей раз не оглушил меня. Походу, бомбы падают туда, где больше всего бегунов. А в этом районе, вероятно, я один.
Я чувствовал себя так, будто наелся дерьма. Убивать охотников, которые стремятся убить тебя — это одно. Убивать бегунов, которые тебя обокрали, предали или пытаются показать, что они в миллион раз круче — это другое. Но убивать беззащитных туристов, которые плачут и ссутся в штаны, это уже третье. И мне не нравится это третье. Совсем не нравится.
Последняя награда явно от того постоянного зрителя, которому подавай больше жести. Тревожный звоночек. Мне придется запихнуть свои эмоции подальше. Раньше я ведь не думал, что у охотников могут быть семьи, что дома их ждут маленькие дети? Не думал. Вот и дальше не стоит. Иначе это приведет меня в могилу.
Соберись, две девятки! А то ведь сам знаешь…
Глава 21