Глаза в глаза. Фран сглатывает, но не отпускает. Обнимает снова. Прижимает ближе, придвигается, и Яли видит, как вилка все больше надавливает на кожу.
— Можешь убивать, — говорит альфа с хрипотцой, — но перед этим выслушай. Или поцелуй, — и тянется вперед.
Яли в последний момент одергивает руку, выбрасывая вилку в сторону, уворачивается, и губы Франа проходятся по щеке. Но даже это прикосновение кажется самому себе предательством. Он отпирается, вцепляется в прижимающую властно руку ногтями. Ощущает легкие прикосновения губ к уху, шее, после у изгиба плеча. Быстрые, хаотичные поцелуи.
— Прекрати, — шепчет Яли уже не так уверенно и осознает, что ему нравится все это. И от подобной мысли звереет, со всей силы толкая альфу в грудь. Тот, видимо, не ожидая, выпускает из захвата.
Яли в один миг оказывается на другой стороне кухни — у окна. Выровнять дыхание теперь не так просто. Места прикосновений горят. Но жарче всего — щеки. Впрочем, кровь прилила не только к щекам. Дурное тело. Он выскакивает на балкон и запирается. На свежем вечернем воздухе думается легче. Мелкий холодный дождь отрезвляет. Он был готов вонзить ту вилку. Почему отбросил? Почему даже сейчас он не может нанести Франу вред?
Яли сидит так, пока не успокаивается. Холод забирается под кожу, поселяется там, заставляет трястись, как в припадке. Пальцы немеют и открывать ими дверь тяжело. Он надеется, что в квартиру пришел кто-то еще. Но обнаруживает на кухне лишь Франа. В нос сразу же ударяет вонь.
— Каша пригорела, — сообщает Фран. — Я выключил.
Мрачный. Лицо кирпичом. Сидит, не шевелится. Только смотрит. Губы сжаты в полоску. На шее четкий след от вилки, выставленный напоказ, как боевое ранение, которым стоит гордиться.
— Сварю другую.
Яли выкидывает кашу в мусорный пакет, пытаясь отодрать со дна кастрюли пригоревшее. На душе паршиво. Выпить бы успокоительное, забыться. Однако, таблетки решат лишь проявления, но не истоки проблемы.
— Слушай сюда, — немного резче, чем ожидал, бросает Яли, попутно набирая в кастрюлю воду, чтобы отмыть. — Давай поясню свою позицию. Я тут не для того, чтобы ублажать тебя. Я вступлю в брак с Айроном. И изменять ему не собираюсь. То, что я тут, не значит, что наша с тобой интрижка продолжится. И еще: я не хочу, чтобы ты говорил о нас Элайзеру. И кому-либо другому. Считай, что того месяца вообще не было. Нам обоим приснилось, а теперь мы очнулись ото сна, понимаешь?
Фран молчит. Впрочем, как и всегда. О чем тот думает — непонятно. Что находится в его голове? Что им движет? Похоть? Запретные отношения? Другого от Франкарда ожидать не стоит.
Он готовит, все время чувствуя, что за ним наблюдают. Яли расслабляется, отвлекаясь на готовку. Почти свыкается с мыслью, что человек в метре от него — будущий родственник. Но не муж, как хотелось когда-то. А отец мужа.
Яли сбавляет огонь под кастрюлей на маленький и садится за стол. Фран все еще на него смотрит. Но долго смотреть ему в глаза не выходит. Яли кашляет в кулак и пялится на маленькое пятно на скатерти. Эта тишина и шум булькающей каши нагнетают. Но он успешно делает вид, что так и должно быть. Его новообретённый рай не может разрушится из-за одной ошибки, сидящей напротив.
— Ты во мне дыру просверлишь, — беззлобно говорит Яли. — Я не понимаю тебя. Раньше ты как-то не церемонился. Захотел — взял. А теперь… что поменялось?
— Всё.
— Знаешь, твои ответы мне ни о чем не говорят. Я думал, что знаю тебя. А, оказалось, мы с тобой незнакомые люди. Ты хоть раз говорил мне правду? — запрятанная поглубже обида выплескивается вместе со словами. Он заглатывает ее обратно. Чешет рукой шею, опуская голову. Пятно на скатерти кажется заметнее. — Знаешь, нет, я не хочу молчать. Я хочу, чтобы ты знал. Ты убил меня тогда. Ты разрушил часть меня, которая верила в твою искренность. Но что еще хуже, ты убиваешь не одного меня. Всех вокруг. Супруга, которого обманываешь. Сына, тем, что пристаешь ко мне, зная, что я его омега… Ты низкий человек. И я даже рад, что так получилось, что я не связал с тобой жизнь.
Фран шумно выдыхает. Наверно сквозь стиснутые зубы. С бесящим свистом, режущим слух. Яли не смотрит на него, но по изменившемуся запаху ясно: Фран неспокоен. Задет? Неужели, такой чёрствый человек умеет чувствовать? В это трудно поверить. Трудно представить Франа сожалеющим. Или сочувствующим. Из-за чего Фран такой? Что случилось в его прошлом, что так опустошило его? На все должны быть причины. Люди не становятся злыми от хорошей жизни.
Однако, оправдывать Франа сейчас — последнее дело. Хочет молчать — пусть молчит. Яли собирается вставать, помешать кашу, но альфа тянет к нему руку, накрывая ладонью его ладонь. Тепло.
— Но ты любишь меня, — утверждает Фран.